Тварь была в семи метрах от меня, когда начала замедляться. Её лапы проваливались под землю, увязая в ней как в зыбучих песках. Когда между нами оставалось три метра, хаплопелма застыла. Лапы её плотно засели в камне.
Я оглянулась. За спиной был дроу. Он стоял на коленях, ладони его были в камне. Это он обезвредил тварь, которая сейчас отчаянно пыталась выбраться и сотрясала пространство, холодящими душу, криками.
— Что бы ты без меня делала? — оскалился дроу, встал и пошатнулся. Даже ему борьба с тварью далась нелегко.
— Спасибо.
— Дура!
От удивления подняла бровь в немом вопросе.
— Ты о чем думала, когда одна срывалась сюда? Ты понимаешь, что это лес и он полон таких вот тварей? — он ткнул пальцем в паука.
— Как ты меня нашёл? — я осела, меня трясло от пережитого.
— На шум шёл! Хорошо, что это действо недалеко от того места где ты нас бросила! Всего час добирался, — язвительно проговорил он.
— Ты разговорчив, — усмехнулась я. Мне было очень холодно, наверное, от страха.
— Где чунцылы?
Осмотрелась.
— Там, — махнула подбородком вправо, встала и на дрожащих ногах пошла к Лёпе. Убегая, мне удалось отвести паука на достаточное расстояние от чунцылов, — а он так и будет тут?
— Ты предлагаешь его отпустить?
Я замотала головой. Хотя жалобный писк паука вызывал мурашки, и даже сочувствие, которое я с успехом подавила, как только вспомнила, что он сделал с чунцылом.
Ида была около Лёпы, тот очнулся, но лежал. Села возле него и меня тут же облизали шершавым языком. Он смотрел мне в глаза так осмысленно и благодарно, что всё забылось: шок, страх от пережитого, слабость и усталость.
— Ну и как мы лететь будем? — зло спросил Фирс.
— Может, дадим ему немного времени оклематься?
— Ты продолжаешь падать в моих глазах. Ты понимаешь, что эта тварь здесь не одна?
— Мы уже не одну неделю в лесу и эта тварь первая, — заспорила я.
— Мы находимся в аномальной зоне. Здесь концентрация этих чудищ предельно высока. Думаешь, почему наш город здесь? — он злился, — в общем, ночь мы не переживем, поверь мне.
— Ты это знал, но позволил оставить здесь чунцылов? — гнев во мне кипятил кровь. Я вскочила на ноги, ткнула ему пальцем в грудь, и меня понесло: — ты эгоистичный, жестокий, злой, безразличный, зазнавшийся… — каждое слово было громче предыдущего.
— Убери палец, — его тон был холоднее льда. Я приняла этот вызов глядя ему в глаза, — убери палец.
Секунда, он схватил мою руку и завёл назад в попытках скрутить, я вывернулась из захвата, и ударила его по колену, сделала подсечку, но он устоял. Занесла правую руку для удара, но он перехватил её левой, занесла другую, но и она была успешно остановлена. Реакция у этой расы отменная. Фирс легко скрутил меня моими же руками и сжал, оставляя без движения. Я могла бы предпринять ещё попытки — ноги были свободны.
