Брендюгин выставил на стол «Амаретто», бутылку «Посольской» и отправился на кухню. Вскоре оттуда потянуло приятным запахом. Брендюгин любил и умел готовить. Он решил сделать свой фирменный омлет с ветчиной, лимоном, зеленью и всякой всячиной.
— Ну что, по маленькой? — спросил он, ставя сковороду на столик рядом с разложенной на тарелках закуской.
— Давай.
— За то, что еще один день прожили, — поднял Глен хрустальную рюмку.
— Как в армии: день прошел, и фиг с ним, — хмыкнул Брендюгин.
— Почти что.
Водка обожгла Глену горло. Бр-р, дрянь какая… Через несколько секунд, однако, стало хорошо, по телу прокатилась теплая волна.
— Хорошо пошла.
— Эх, Глен, сколько мы не виделись! Я тебя часто вспоминал.
— Добрым матерным словом.
— Да нет. Можно даже сказать — скучал по тебе. Поверишь?
— Я тоже вспоминал. Хотелось увидеться, — не моргнув глазом соврал Глен.
— Когда та ерундовина произошла, я верил, что ты не виноват.
— Правильно, не виноват.
— Многие считали, что это ты сделал. Я же знал, что ты не мог.
— Правильно, не мог.
— Индюкатор все. Он ведь со сдвигом по фазе был.
— Ладно, — оборвал его Глен. — Чего старое вспоминать. У тебя что? Как жил?
— Более-менее. За сборную выступал. Слышал?
— Как не слышать. Знаменитость городская.
— Потом травма была. Серьезная. Пока оклемался, меня со счетов списали. Я не из незаменимых был. Спорт — это гонка. Прозевал, сдал позиции — и ты уже в хвосте. Догоняй, рви живот. А мне не захотелось. Надоело. Я и ушел.
— Правильно сделал. Труда — тонна, а платят копейки.
— Что-то все-таки имел. Загранпоездки, барахло — в те времена за счет этого можно было безбедно жить. Не то что сейчас. Кое-что заработал. Потом на Жанне женился. Красивая девка была, студентка педучилища. Но самомнение, запросы — это нечто. Она меня подбила на «челночные» рейсы в Европу. Я в компанию еще Владика взял. Он из нашего клуба, легкоатлет-марафонец, мастер спорта. Тоже со спортом завязал. Дело выгодное оказалось. И шмотки возили, и золото, и машины перегоняли. Вон, «пятерка» под окном — моя. «Ауди» Жанна забрала, зараза.
— Долго «челночил»?
— Не очень. Но про это без рюмки не расскажешь. Давай еще по одной.
— Мне немного.
— Много — немного… Давай по полной. За то, чтобы у нас все было и чтобы нам за это ничего не было.
Глен честно проглотил содержимое рюмки, а она была не из маленьких. Его начало развозить. Окружающее все больше отдалялось от него и теряло четкость.
— Ну а дальше? — спросил Глен. — Тебе кто-то по рукам дал?
