Может быть, стоило бы восстановить отношения с другими патрициями Корнелиями и просить помощи у них? Хорошие деньги в долг поправили бы его дела. Но гордость, позволявшая Сулле быть трутнем при женщине, мешала просить. Тем более что Суллы отдалились от прочих Корнелиев – одна только эта дистанция сделает родственников недоверчивыми. В долг ему не дадут. Лучше оставаться никем, чем стонать под патроном, отрабатывая щедрую ссуду. Все-таки он – патриций из рода Корнелиев!
Рывком распахивая двери мачехиного дома, он не думал ни о чем определенном. Просто хотел подышать свежим воздухом, прогулять свою тоску.
Клитумна избрала своеобразное место для проживания, учитывая свое происхождение: улицу, населенную удачливыми адвокатами, рядовыми сенаторами и всадниками среднего пошиба. С нижней части Гермала – северо-западного склона Палатинского холма – не открывалось красивых видов, но дом удобно близок к политическим и деловым центрам города – Форуму, окружающим его базиликам, лавочкам и колоннадам. Клитумне нравилась эта укромность, ей хотелось скрыть уклад своей жизни от чужих глаз. Ее дому далеко до публичных домов Субуры, однако шумные вечеринки и подозрительные друзья многократно бывали причиной для делегаций гневных соседей, жаждущих покоя и тишины. С одной стороны жил чрезвычайно преуспевающий банкир Тит Помпоний. С другой – находился дом Гая Юлия Цезаря, сенатора.
Они не знали очень многого. Этому помогала (или препятствовала – как посмотреть) планировка дома Клитумны – он смотрел внутрь. Наружу выходила стена без окон. Перистильный садик внутри полностью скрывал окружавшие его комнаты от соседей. Впрочем, подозрительные вечеринки Клитумны время от времени выплескивались из гостиной в этот самый садик. Крики и громкое пение разносились далеко за пределы участка, что делало Клитумну главным нарушителем спокойствия в квартале.
Сумерки рассеялись. Перед собою Сулла увидел женщин Гая Юлия Цезаря – они бодро шагали в зимней обуви на высокой пробковой подошве. Сладкие маленькие ножки не касались мусора и слякоти.
«Должно быть, идут глазеть на церемонию посвящения», – предположил Сулла, замедляя шаги. Почтительно, с бескорыстным, но острым вниманием он рассматривал задрапированные тела – он осознавал себя мужчиной, чьи сексуальные импульсы могучи и охватывают всех.
Вот Марция, дочь Марция – строителя акведука. Ей чуть больше сорока. Ну ладно, сорок пять. Стройная, ухоженная матрона с каштановыми волосами, она сохранила свою красоту. Но все же не могла бы даже соперничать с дочерьми. Истинные Юлии – хорошенькие, светловолосые обе. Хотя, будь Сулла богачом, лавры преподнес бы младшенькой. Время от времени он видел, как они ходили за покупками, и заметил, что их кошельки так же тонки, как и их тела. Сенаторский пост позволял этой семье только одеться и поесть. Всадник и торгаш Тит Помпоний, другой сосед Клитумны, был гораздо богаче.
