– Господи ты боже мой, – застонал Артур, – боюсь, на сей раз мы сунули голову в такую западню, из которой нам уже не выбраться.
В ту же секунду откуда-то сверху раздался пронзительный свист.
– Привет, Артур!
Из-за решетки в одном из верхних окон на нас смотрел Отто.
– За что они тебя взяли? – весело прокричал он.
Прежде чем хоть кто-то из нас успел ответить, за спиной Отто появилась облаченная в мундир фигура и оттащила его от окна. Сценка получилась более чем краткой, однако успела произвести на нас обоих весьма удручающее впечатление.
– Кажется, они успели загрести всю вашу шайку, – криво ухмыльнувшись, сказал я.
– В самом деле, ничего не понимаю, – совершенно смешавшись, сказал Артур, – а вдруг они…
Мы прошли в арку, потом опять вверх по лестнице и попали в настоящий улей из крохотных комнатенок и темных коридоров. На каждом этаже стояли умывальники, выкрашенные в гигиенический зеленый цвет. Артур сверился со своей Vorladung и нашел-таки номер комнаты, в которую он должен был явиться. Мы попрощались торопливым шепотом.
– До свидания, Артур. Удачи. Подожду вас здесь.
– Спасибо вам, мой милый мальчик… А если все кончится плохо и я выйду из этой комнаты под стражей, не заговаривайте со мной и вообще не подавайте виду, что вы со мной знакомы, пока я сам первый с вами не заговорю. Было бы неразумно вовлекать во все это еще и вас… Вот адрес Байера; на случай, если вам придется идти туда одному.
– Уверен, что не придется.
– И знаете, что я еще хотел вам сказать, – в голосе у Артура появились скорбные интонации человека, поднимающегося по ступеням виселицы. – Сегодня утром по телефону я вам всякого наговорил, весьма опрометчиво с моей стороны. Но я был так расстроен… Если мы с вами больше не увидимся или увидимся очень не скоро, то я бы не хотел, чтобы у вас от нашей последней встречи остался неприятный осадок.
– Артур, перестаньте молоть чушь. Ничего подобного нет и быть не может. Идите с миром, и давайте побыстрее со всем этим покончим.
Он пожал мне руку, застенчиво постучал в дверь и скрылся за нею.
В ожидании я сел на скамью под кроваво-красным плакатом с объявлением награды за выдачу какого-то убийцы. На другом ее конце сидел толстый еврей, адвокат-трущобник, и его клиентка, заплаканная маленькая проститутка.
– Единственное, что ты должна запомнить раз и навсегда, – повторял он ей по сотому, наверное, разу, – с вечера шестого числа ты больше ни разу его не видела.
– Но они же все равно все из меня вытянут, – всхлипывала проститутка. – Как пить дать. Они так смотрят. А потом как вдруг о чем-нибудь спросят. И даже подумать некогда.
