Были и другие жесты в этом направлении, продиктованные желанием предостеречь или вовсе оградить Вас как главу государства от нежелательных поступков, решений, таких как повышение пенсионного возраста, и от недостоверных заявлений, таких как «Ленин заложил атомную бомбу под Россию», «Сталин виновен в поражении Красной Армии в войне с Польшей в 1920 году», «Советской власти нечем было торговать с другими странами, кроме галош», и т. п.
Вот и сегодня, в этот печальный день, желая восполнить понесенную Вами утрату талантливой советницы и руководствуясь тем же чувством коммуниста-государственника, хочу предложить Вам свои услуги на поприще нашего родного языка в случае каких-то словесных или фразеологических затруднений. Основание сделать такое предложение мне дают и моя любовь к родному языку, и большой литературный опыт.
Разумеется, порой я и сам могу оказаться в затруднении, ведь язык — это же океан! Но в моем распоряжении большая библиотека самых разных словарей от 18-томного «Толкового словаря современного русского языка», в свое время удостоенного Сталинской премии, до словарей языка Пушкина, Лермонтова, Островского. А тут — и многотомный словарь народных говоров, и словарь языка XV века, и словарь ударений, и т. д. Уж надо ли упоминать о несравненном Дале и полезном Ожегове, которые всегда под рукой!
Между прочим, Ваш любимец Солженицын узнал о словаре Даля лет в тридцать, уже в лагере, от кого-то из образованных соседей по камере. Попросил жену прислать и, получив, каждый день выучивал наизусть по странице. Так он сконструировал себе язык с ухабами, кочками и рытвинами, который уже никого не интересует. А я листаю Даля с пионерских времен. «Словарь языка Пушкина» у меня со студенческих лет и т. д. Да и детство мое, самая восприимчивая пора жизни, прошло не там, где у Солженицына, а в русской деревне, на берегу былинной Непрядвы.
А пока замечу, Владимир Владимирович, что и Вы порой злоупотребляете иностранщиной в виде агрессивных английских варваризмов. За этим надо следить.
Но дело не только в варваризмах. Ныне даже исконно русские слова в устах русских людей порой звучат странно. Вот простые слова «трудно» и «сложно». Они близки по смыслу и иногда могут заменить друг друга, но далеко не всегда. Между тем, второе слово сейчас очень часто вытесняет первое. Например, говорят: «Мне это сложно сделать». Что значит сложно? Или: «Мне это сложно понять». В обоих случаях тут следовало сказать «трудно». Это слово твердое, определенное, а «сложно» — размытое, амбивалентное, многозначное. И совершенно не случайно, что оно вытесняет своего собрата именно сейчас, когда так много неискренности, желания скрыть свое подлинное чувство, уйти от ответственности, когда, как сказал поэт, «все тонет в фарисействе».
