— Эй, там на коне! Стой! Куда собрался? — окрикнул стражник могучего всадника, закутанного в чёрный походный плащ.
— Какое тебе дело, собака? — рявкнул Конан и хотел уже снять капюшон, но быстро передумал, вспомнив, что теперь он не король, а всего лишь варвар.
— Какие, к Нергалу, могут быть дела на ночь глядя? Ты как хочешь, а ворота не открою до утра! — предупредил стражник и немного поразмыслив, добавил:
— Указ короля.
— Не помню я таких указов. — возразил Конан.
— Откуда тебе, варвару, знать об указах короля?! Ты сам, небось, вчера спустился с гор?!
— Попридержи язык. — буркнул Конан, но вместо того, чтобы схватиться за меч, вытащил из мешочка на поясе серебряную монету и бросил стражнику, который ловко поймав причитавшуюся ему плату, быстро спрятал её за поясом, продолжив уже куда дружелюбнее:
— Ладно, проезжай, только потом пеняй сам на себя. Я тебя предупредил: ночью за стенами города небезопасно.
— Ты открывай ворота, а то я тороплюсь. — не стал Конан пускаться в бессмысленную полемику.
Стражник проворчал себе под нос нечто нечленораздельное и нехотя побрёл к механизму, чтобы поскорее отворить ворота и выпроводить из города безумца, которому, по всей видимости, жизнь опостыла настолько, что он решил свести с ней счёты с помощью разбойничьего топора или воровского кинжала в спину.
Конан проехал под аркой западных ворот, слыша, как за его спиной с грохотом опустилась железная решетка, и гулко лязгнул тяжелый засов. Бросив прощальный взгляд на вековые стены столицы своего королевства, король направился по широкому тракту, ведущему на Шамар. Не успел ещё город скрыться из виду за невысокими холмами, как он почувствовал слежку, хотя кроме пения цикад и легкого шороха летнего ветерка в кронах деревьев ночную тишину не нарушал ни один посторонний звук. Почти беззвучно за его спиной возникло четверо всадников в черных плащах, слегка развевающихся на ветру. Как и в прошлый раз, его таинственные спутники появились ниоткуда, словно материализовались из сгущающихся сумерек. Конан, будучи не слишком беспечным и привыкшим доверять только двум вещам в мире: себе и своему мечу, насторожился, незаметно достал гирканский лук и вложил в тетиву стрелу.
