— Да эта перхоть за кордон дрыснет! — На этот раз Цветков выбрал нечто весьма сочное из нормативного списка обиходных ругательств.
— Иван Михалыч, но ведь элита у нас разная. — Донцов был согласен не во всем.
— Конечно, разная! В этой связи я и Витте цитировал. Разве спроста незабвенный Примаков, став премьером, сразу уволил замминистров Набиуллину и Кудрина? Об этом вспоминать не любят, а у меня записано. Но убрали Примакова, и они стали министрами. Думаю, по личности Примакова у нас с вами расхождений нет?
— Тут с вами нельзя не согласиться, факты штука упрямая. Но не думаете ли вы, что Путин исподволь, тайно во благо России готовит прозападной элите, посягающей на власть, какой-то неприятный сюрприз? В его это манере. Крым доказал.
— Дай-то Бог. Но мне сдается, он недостаточно знаком с русской историей, у которой свои заповеди. Говорю как профессионал.
— Вы о чем, Иван Михалыч? — встрепенулся Дед. — Какие заповеди?
— Их много, сразу не припомнишь. Но в данном случае я имею в виду, что в России, как это ни прискорбно, без посмертного поругания прежнего лидера никогда не обходится. Истопчут могилы. Неужели для Владимира Владимировича не имеет значения мнение потомков?
— Глубоко! — в своей скупословной манере изъяснился Дед.
Донцов тоже отметил глубину суждений скромного сельского учителя истории и, пользуясь моментом, задал вопрос, давно «чесавший» его:
— Иван Михалыч, как историк, кого из русских самодержцев вы цените превыше всего?
— Для меня этот вопрос решен давно, готов свою точку зрения отстаивать в любом споре, только споров на эту тему нет. Екатерина! Вот к кому надо бы внимательнее присмотреться нынешней власти. Ее девизом была пчела, собирающая мед. За годы ее правления население России выросло вдвое, а доходы казны вчетверо. Русские стали чувствовать себя первыми людьми в Европе. Одна переписка с Вольтером сколько значила для авторитета русского трона! Не идеализирую, немало было плохого. («Я бы наверняка сказал “негатива”, а он чисто по-русски!» — мелькнуло в голове Донцова.) Но государство русское при Екатерине заметно возвысилось, и это главное. Я Ключевского насквозь штудировал, сперва по обязанности, а потом с увлечением. Замечательное чтение! Он, как я понимаю, воздвиг ей исторический памятник. Писал: русская земля велика, не каждому дано с ней совладать, Екатерине — удалось! Потому что при ней в стране было налажено производство мыслей. А у безмысленной страны будущего нет. Оттого я и полагаю, что настал период исторического уныния.
