В связи с ошибками и преступлениями в проведении политики в отношении китайского крестьянства, совершенными Мао Цзэдуном, его партией и государством, в стране сложилось тяжелое положение.
Хотя благодаря усилиям Лю Шаоци и других руководителей, но не Мао Цзэдуна ситуацию в экономике удалось частично исправить, недовольство партийным и государственным аппаратом, его политикой в целом среди народа нарастало. И тогда Мао Цзэдун принял решение придать устойчивость пирамиде власти, опираясь не только на обычные методы. Он задумал перенести недовольство политикой, идеологией и теорией, которые воплощались в практическую деятельность партии и государства, на конкретных исполнителей этой политики, т. е. на чиновников партийного и государственного аппарата, на руководителей партийных и государственных учреждений. Мао Цзэдун решил обратить недовольство населения чиновниками в свою пользу. Он выступил в роли «мудрого императора», который сам осознал вред, наносимый чиновниками, и осудил их. Императора, который предложил и разрешил простому народу выступить против «начальства» ближайшего, в низовых организациях, и более высокого уровня, вплоть до самого высшего, до руководителей ЦК КПК любого ранга, исключая лишь самого себя. Мао Цзэдун призвал к восстанию, разрешил бунтовать, дозволил вести «революционные» действия против всех руководителей партии и правительства, за единственным исключением: лично он, как всегда, был недосягаем для критики.
Вспоминается, как в 1956 г. в связи с появлением доклада Н.С.Хрущева с критикой культа личности в нашей стране я, работая тогда в КНР, обратился с вопросом к одному из своих китайских коллег. Дело в том, что тогда в КПК разворачивалась кампания, в ходе которой каждый член партии должен был представить в партийный комитет собственноручно написанное покаяние в своих политических ошибках. Я поинтересовался, начиная с работников какого уровня нужно писать такие покаяния или самообличающие заявления. Ответ был интересным: «Это должны делать все». Тогда я поинтересовался: «И председатель Мао Цзэдун?» И тут я услышал: «Нет, председателю Мао Цзэдуну этого делать не нужно». Я полюбопытствовал: «А Лю Шаоци?» — «А Лю Шаоци, пожалуй, должен это сделать», — ответил собеседник после некоторой паузы.
Возвращаясь к развитию событий в ходе «культурной революции», необходимо еще раз подчеркнуть, что Мао Цзэдун практически вывел из этой политической кампании репрессивный аппарат, в том числе и вооруженные силы государства, отведя им роль своего орудия на крайний случай, т. е. для наведения порядка, прекращения хаоса и восстановления управляемости в стране.
