Блор бросил взгляд через плечо на маленький дорожный будильник, стоявший у изголовья.
– Без двадцати пяти десять. Неужели я столько спал? Глазам своим не верю… Где Роджерс?
– Вот именно: где? – ответил Филипп Ломбард.
– Что вы хотите сказать? – резко спросил Блор.
– Только то, что Роджерса нигде нет. Ни в комнате, ни в каком другом месте. Чайник не кипел, плита не растоплена.
Блор ругнулся вполголоса…
– Где же он, черт возьми? Где-то на острове? Погодите-ка, я оденусь. Посмотрим, что знают другие.
Ломбард кивнул и пошел вдоль запертых дверей.
Армстронг уже встал и почти оделся. Уоргрейва пришлось будить, как и Блора. Вера Клейторн была одета. У Эмили Брент ему никто не ответил.
Все вместе они прошли по дому. Комната Роджерса, как и говорил Ломбард, была пуста. Однако в постели явно кто-то спал, а губка, бритва и мыло были мокрыми.
– Значит, он встал сам, – констатировал Ломбард.
Вера тихим голосом, которому она напрасно пыталась придать уверенность и твердость, спросила:
– А может быть… он где-нибудь прячется… и ждет нас… а?
– Моя дорогая, я готов думать что угодно о ком угодно! – ответил Ломбард. – Предлагаю держаться всем вместе, пока мы его не найдем.
– Наверное, он где-то на острове, – предположил Армстронг.
Блор, который наконец присоединился к ним, полностью одетый, но еще не бритый, поинтересовался:
– А куда девалась мисс Брент? Тоже загадка…
Но пожилая дама вошла с улицы в холл одновременно с ними. На ней был макинтош.
– Море сегодня такое же, как вчера, – сообщила она. – Вряд ли можно ожидать лодки.
– Вы что, бродили одна по острову, мисс Брент? – удивился бывший инспектор. – Неужели вы не понимаете, как это безрассудно?
– Уверяю вас, мистер Блор, я чрезвычайно внимательно смотрела по сторонам, – возразила женщина.
Блор фыркнул.
– А Роджерса вы там не видали? – спросил он.
Бровки мисс Брент поползли наверх.
– Роджерса? Нет, я сегодня его вообще не видела… А что?
Судья Уоргрейв, полностью одетый, чисто выбритый, с искусственной челюстью во рту, спускался к ним сверху. Подойдя к распахнутой двери столовой, он произнес:
– Ха, как я вижу, стол к завтраку он накрыл.
– Это он мог сделать еще вечером, – возразил Ломбард.
Все вошли в комнату и стали рассматривать аккуратно расставленные тарелки и приборы возле них. Чашки стояли на буфете. Рядом с ними – готовая подставка для горячего.
Первой это заметила Вера. Она вцепилась в руку судьи, и тот поморщился, ощутив тиски ее атлетических пальцев.
