– Я все утро провел с мистером Ломбардом и мистером Армстронгом, – сказал Блор. – Они могут это подтвердить.
– Вы ходили в дом за веревкой, – уточнил доктор.
– Да, ходил, – кивнул бывший инспектор полиции. – Только туда и сразу назад. Вы же знаете.
– Вас долго не было… – возразил Армстронг.
Блор стал пунцовым.
– На что вы, черт возьми, намекаете, доктор?
– Я только сказал, что вас долго не было, – повторил тот.
– Но мне ведь надо было найти ее, верно? Не могу же я в чужом доме знать, что где лежит.
– В отсутствии инспектора, другие два джентльмена были вместе? – уточнил Уоргрейв.
– Разумеется, – горячо начал Армстронг. – Точнее, Ломбард отошел на минуту. Я же стоял на месте.
– Я ходил проверить возможность передачи светового сигнала на берег, – сказал с улыбкой Филипп. – Искал наиболее подходящую для этого точку. Меня не было всего минуту-другую.
Армстронг кивнул.
– Правильно. Недостаточно, чтобы совершить убийство, уверяю.
– Кто-нибудь из вас смотрел на часы? – спросил судья.
– Нет.
– У меня их не было, – сказал Ломбард.
Ровным голосом Уоргрейв произнес:
– Минута-другая – расплывчатое понятие… – Он повернулся к женщине с прямой спиной и работой на коленях. – Мисс Брент?
– Я прогулялась с мисс Клейторн до вершины острова, – сообщила пожилая дама. – А после все время сидела на солнечной стороне террасы.
– Не помню, чтобы я вас видел, – усомнился судья.
– Не видели, потому что я сидела за углом дома, на восточной стороне. Там не было ветра.
– И вы оставались там до ланча?
– Да.
– Мисс Клейторн?
Вера ответила четко и с готовностью:
– Рано утром я была с мисс Брент. Потом погуляла немного одна. После спустилась на берег и поговорила с генералом Макартуром…
– В котором часу? – перебил ее Уоргрейв.
Вера впервые смутилась.
– Не знаю. Примерно час спустя после завтрака – а может быть, и меньше.
– До того, как мы говорили с ним, или после? – задал вопрос Блор.
– Откуда мне знать? – сказала Вера. – Он… он говорил очень странно. – Она вздрогнула.
– В каком смысле – странно? – уточнил судья.
Вера тихо ответила:
– Он сказал, что мы все умрем… сказал, что ждет конца. Он… он напугал меня…
Судья кивнул.
– Что вы сделали после?
– Вернулась в дом. Затем, сразу перед ланчем, я вышла снова и поднялась на гору за домом. Мне было ужасно неспокойно весь день.
Судья Уоргрейв погладил подбородок и произнес:
– Остается Роджерс. Однако сомнительно, чтобы его показания могли прибавить что-нибудь существенное к уже имеющимся у нас сведениям.
