– Давайте исключим хотя бы женщин, – предложил Ломбард.
Брови судьи поползли наверх. Своим знаменитым «ядовитым» тоном, хорошо известным и адвокатам, и прокурорам, он произнес:
– Правильно ли я вас понял: вы полагаете, будто женщины не могут страдать манией убийства?
Ломбард раздраженно ответил:
– Ничего такого я не думаю. Просто в нашем случае это вряд ли возможно…
Он умолк. Уоргрейв все тем же тонким ехидным голоском обратился к Армстронгу:
– Как я понимаю, доктор Армстронг, удар, которым был убит бедняга Макартур, могла нанести и женщина?
– Вполне, – спокойно ответил тот, – при наличии у нее необходимого орудия вроде резиновой дубинки, налитой свинцом.
– И это не потребовало бы от нее чрезмерного напряжения сил?
– Нисколько.
Судья покрутил своей морщинистой черепашьей шеей.
– Еще две смерти связаны с отравлением. А тут, позвольте вам заметить, физические усилия и вовсе ни к чему.
– Да вы с ума сошли! – сердито воскликнула Вера.
Его глаза медленно поворачивались до тех пор, пока их взгляд не остановился на ней. Это был бесстрастный взгляд человека, привыкшего держать чужие судьбы на волоске.
«Он смотрит на меня, как… как на любопытный экземпляр, – подумала мисс Клейторн. И… – Пришедшая мысль ее даже удивила. – Кажется, я ему не нравлюсь!»
Взвешенным тоном Уоргрейв произнес:
– Моя дорогая юная леди, пожалуйста, постарайтесь держать ваши эмоции при себе. Я вас ни в чем не обвиняю. – Он поклонился пожилой даме. – Я надеюсь, мисс Брент, вас не оскорбляет мое утверждение, что все мы здесь равно под подозрением?
Женщина вязала. Даже не подняв головы, она холодно ответила:
– Сама мысль о том, что я могу отнять жизнь ближнего – не говоря уже о трех ближних, – несомненно, покажется смешною всякому, кто знаком с моим характером. Однако я вполне согласна с тем фактом, что, поскольку мы все здесь чужие друг другу, то, учитывая сложившиеся обстоятельства и отсутствие исчерпывающих доказательств, снять подозрения с кого-либо не получится. Дьявол, как я уже говорила, здесь, среди нас.
– Значит, договорились, – подытожил судья. – Никаких исключений на основании характера или занимаемого положения.
– А как же Роджерс? – спросил Ломбард.
Судья посмотрел на него, не мигая.
– А что с ним?
– На мой взгляд, именно Роджерса можно исключить.
– Вот как? На каком же основании?
– Во-первых, для него это слишком умно, – заявил Ломбард. – Во-вторых, его жена уже стала жертвой.
Мохнатые брови судьи поднялись снова.
