Ветер утра | страница 22
Вздох от сердца не поднимется к устам,
Силы справиться с такой тоскою нет.
Хоть давно печалью тяжкой я томлюсь,
Умереть в разлуке с милой я боюсь.
Смерть, уйди! Ты мной не сможешь овладеть:
Ведь, «любимая!» сказав, я исцелюсь.
Не придет — пойду бродить по свету я,
В небе вспыхнет — превращусь в планету я,
В море канет — рыбой стану в тот же миг,—
Отыщу везде беглянку эту я.
Отыщу, куда б ни спряталась она,
И скажу: «Моя любовь, моя луна!
Если хочешь, чтобы умер, — здесь убей:
Ведь разлука больше смерти мне страшна!»
1938
Иль, кроме страсти, в мире иного нет,
Иль в моем сердце сладостней зова нет?
Иль уж терпенье хочет мое отцвесть,
Иль уж надежд моих сада густого нет?
Иль мне неведом к счастью потайный ход,
Иль к замку счастья хода такого нет?
Иль человеку встретить тебя не дано,
Иль, чтоб схватить тебя, сети готовой нет?
Иль не поймать мне воли твоей полу,
Иль для молений вздохов и слова нет?
Иль ты стрелою метишь в сердце тайком,
Иль для защиты сердцу и крова нет?
Иль подружился взор твой с моей душой,
Иль в черном тигре умысла злого нет?
Иль, истерзавши, ты милосердней стань,
Иль добивай! Что ж… В этом худого нет!
1939
СЛУЧАЙ С ПАЛКОЙ ДРУГА
С. Я. Маршаку
Я встретил музу поэта,
Металась она, вздыхая.
— Что ищешь? — спросил я у музы,—
Скажи мне, краса дорогая!
— Поэта любимую палку,—
Сказала, руки ломая.—
Чтоб не захромать вдохновенью,
Найти эту палку должна я.—
Я кинулся в поиски тоже,
Долг дружбы увидя в этом.
Нашел я заветную палку
И музе вручил с приветом.
Вот так-то, с помощью палки
Вернул я музу поэту.
Вновь сыплются песни, как жемчуг,
На радость и мне и свету!
1939
ТАДЖИКИСТАНУ
Надежда светлая души взволнованной моей —
Таджикистан! О, сила рук, о, свет моих очей!
Отечество моих трудов, моей любви приют,
Где вдохновенье и весна в груди моей поют!
Кто летопись минувших дней читал хотя бы раз —
Пред славой древнею твоей склоняется, дивясь.
Ты прогремел средь мастеров, средь мудрецов земли,
Тысячелетия с тех пор над миром протекли…
Но тучи собрались, и стал твой день угрюм и сер,
Хоть ни Заххок[14] тебя сломить не мог, ни Искандер.
Ты не сдавался, чашу мук ты стойко пил до дна,
И долгие века была судьба твоя черна.
Вдруг пламя алое вдали, на Севере, зажглось,
И до твоей земли оно победно донеслось.
То пламя молвило: «Я — стяг спасенья твоего,
Я — революции заря, я — правды торжество!»
Под стягом тем, в бою, в труде, теплом друзей согрет,
О доблести ты вспомнил вновь, о славе древних лет.
Ту славу Ленин возродил! Нет больше стен тюрьмы,