Ветер утра | страница 13
Измучен, нестрижен, небрит;
Обмотаны ноги тряпьем,
Лохмотьями жалкими еле прикрыт,
Рубашка истлела на нем.
К садам Тегерана дорога бежит.
За пленником едут солдаты верхом.
Но кто ж он, идущий пешком в Тегеран?
Босой, полуголый, в цепях,
А крепок, как видно, закал!
Ему незнакомы усталость и страх,
Он холод и голод знавал,
Не ждал, что помилуют шейх или шах,
Боролся за счастье рабочих, крестьян.
«Эй, малый, открой преступленья свои,
Когда провинился и в чем?» —
Окликнул его верховой
И тронул без злобы легонько хлыстом.
Он гневно тряхнул головой
И молвил: «Мое преступленье лишь в том,
Что я из рабочей семьи.
Вскормленный, вспоенный рукой трудовой,
Спросил я: доколе страдать?
Трудом созидается мир,
Но в нем тунеядцам одним благодать.
Нам — труд, а богатому — пир.
Мы сеем, но жатву не можем собрать…
Иной я не знаю вины за собой».
Конвойный другой отвечает ему:
«Но ты, говорят, бунтовщик,
Безбожник, погрязший во лжи,
Поносит законы страны твой язык.
Не путай и прямо скажи:
Иль ты от свободы настолько отвык,
Что любишь изгнанье, побои, тюрьму?..»
«И ты предпочтешь их, коль правду поймешь,
Так вымолвил узник в ответ, —
Закон ваш — трудящихся враг.
В шелка даже пес во дворце разодет,
А труженик голоден, наг.
У знатных людей справедливости нет,
Их добрые речи — приманка и ложь,
Слова в позолоте! И кто их поймет,
Тот многое в мире поймет.
Законы господ — нам беда,
Трудящимся рабство закон ваш дает,
Свободы не даст никогда.
Трудящихся лишь единенье спасет,
Низвергнет навеки насилье и гнет!..»
1924
Цели желанной без друга добиться трудно.
Жить без тебя, моих мыслей царица, трудно.
Можно и льва разъяренного встретить бесстрашно,
Только с очами-нарциссами биться трудно.
Миг с тунеядцем не думай пробыть без ущерба, —
С волком, людей пожирающим, сжиться трудно.
«Крови рабочих не лей!» — богачу закричал я.
Он же: «Без этого мне обходиться трудно».
Шейх одноцветен снаружи, внутри же он пестрый,
С этим ханжой лицемерным водиться трудно.
Тот, в чьей крови заструилась отравою вера, —
Мертв, а известно: от смерти лечиться трудно.
Если ты тверд, Лахути, станет трудное легким.
Лишь недостойный вопит, что трудиться трудно.
1924
ЛЕНИН ЖИВ
По всем дорогам, что вели к столице,
Из деревень
Шагали дети, женщины, мужчины —
Всю ночь, весь день.
А в этот день стоял жестокий холод…
И скорби тень
Легла на землю и людские лица.
Не описать народного смятенья…
Потрясены
Все горестною вестью — и слезами
Глаза полны.
Не в силах примириться с этой смертью
Душа страны.
Боль глубока. Безмерно возмущенье.
