Год волшебства. Классическая музыка каждый день | страница 68

Интересно, как чувствует себя композитор, которого просят написать что-то «совершенно исключительное»? Никакого стресса, только не волнуйтесь! Именно такое задание выдал Джону Тавенеру музыкальный директор и органист Стивен Лейтон исторической лондонской церкви Темпл-Черч. Музыка должна была стать визитной карточкой церкви в 2000 г.

Тавенер написал партитуру в 850 страниц. На то, чтобы сыграть всё до конца, нужно 8 часов. Композитор назвал получившееся произведение «Завеса в храме»; в нем описывается восхождение Христа на небо. Тавенер был глубоко религиозным человеком и предложенную ему работу видел как собственное «движение к Господу». Произведение написано в музыкальной традиции 1000-х годов нашей эры, когда были популярны всенощные службы, во время которых прихожане молились от заката до рассвета. Премьера состоялась в 2003 г.; первые звуки раздались в 22.00 и стихли в 6 утра на следующий день, когда слушатели вышли из церкви и увидели июльский рассвет. Наверняка это было удивительное представление и уникальное переживание.

Композитор считал это произведение венцом своего творения и своей «самой важной работой». Приблизительно в середине произведения композитор использовал перевод стихотворения Михаила Лермонтова, на творчество которого большое влияние оказал лорд Байрон. Вне зависимости от вашего вероисповедания – или отсутствия такового – эта чудесная интермедия как бы ставит жизнь на «паузу», дает возможность насладиться покоем и красотой.

По-немецки Kegelstatt означает «место для игры в кегли», то есть, если говорить современным языком, в боулинг. На оригинале партитуры есть заметки композитора, на которых основано мнение о том, что Моцарт написал это игривое трио после игры в кегли в Вене в 1786 г. Сложно сказать при каких именно обстоятельствах это произведение было написано, но совершенно очевидно, что во время работы над ним, и в особенности над партией кларнета, Моцарт от души веселился. В те времена кларнет был относительно новым инструментом; но его выразительный и спокойный звук очаровал композитора настолько, что он дал кларнету сольную партию в концерте для кларнета с оркестром и в кларнетной квинтете (5 сентября).