Ленин же совершенно определенно установил и то, в чем заключается смысл этого перехода. «Основой развития капитализма, — читаем мы дальше в той же цитированной сейчас статье, — может стать свободная масса фермеров без всякого помещичьего хозяйства, ибо это хозяйство в целом экономически реакционно, а элементы фермерства созданы в крестьянстве предшествующей хозяйственной историей страны. При таком пути развития капитализма оно должно итти неизмеримо шире, свободнее, быстрее, вследствие громадного роста внутреннего рынка, подъема жизненного уровня, энергии, инициативы и культуры всего населения».
Так ставил он дело в 1905—1907 г. г. Теперь, через 10 лет, мы уже по другую сторону капитализма, и нам приходится вести крестьянское хозяйство по совсем другому руслу. Но на этом русле в виде подводного камня мы встречаем тот же «мужицкий капитализм». Я не буду распространяться об этом, но вы со мной согласитесь, — это тоже есть величайшая реальность, реальность, которой мы окружены, которая на нас со всех сторон давит.
Но вот этот факт — стремление русского крестьянина стать мелким самостоятельным производителем, — что это такое? Это есть стержень всей русской аграрной истории, начиная, по крайней мере, с XVI века до начала XX. В течение 300 лет боролось мелкое крестьянское хозяйство с крупным помещичьим, — боролось за право своего существования.
Самое крепостное право XVI века возникло вовсе не из прикрепления к земле бродячих крестьян, как вы можете прочесть на страницах курса Ключевского. Эта легенда, созданная давно, довольно давно уже разрушена не только марксистами, но и буржуазными историками. Ее разоблачил Н. А. Рожков, а по следам Рожкова пошел чисто буржуазный историк, кадет Павлов-Сильванский, который на страницах своей книги «Феодализм в древней России» опровергает легенду, будто русские крестьяне XVI века были какими-то бродячими безземельными арендаторами барской земли. Легенда сочинена была, очевидно, в середине XIX века, чтобы оправдать исторически то ограбление крестьян помещиками, которое долго носило название «великой реформы 19 февраля».
Чтобы объяснить, почему помещик имел право отнять у крестьян жалкие остатки их земель, нужно было выставить теорию, что земля-то искони была барской, а крестьяне только арендовали эту землю.. Тогда понятно, что у арендатора можно уменьшить его участок земли. На самом деле, как доказал еще Рожков лет примерно 20 назад, наше крупное и среднее помещичье землевладение XVI века возникло на развалинах мелкой свободной крестьянской земельной собственности, следов которой в тогдашних писцовых книгах мы найдем сколько угодно, — найдем уже в состоянии вымирания, но не совсем естественной смертью. Целый ряд произвольных, в порядке крепостнического правосознания, действий помещиков вел к тому, что эта крестьянская собственность уменьшалась, и уменьшалась, помещик отнимал землю у крестьянина и мешал ему хозяйничать, а крестьянин хотел хозяйничать. На фоне этого развертывается перед нами длинный ряд крестьянских революций: Смутное время, революция Хмельницкого на Украине, восстание Стеньки Разина и, наконец, Пугачевский бунт к концу XVIII века.
