Я издаю весь курс, включая и часть, относящуюся к XX веку. Тут читатель найдет отчасти повторение, — но в сжатом виде и в новой комбинации, — того, что дает III часть «Сжатого очерка», отчасти продолжение последнего.
По внешности стенограмма представляется настолько удачной, что по удобочитаемости книжка мало отличается от «четырехтомника». Преподавателей, лекторов и вообще изучающих и просят ее иметь в виду как необходимое дополнение к сему последнему. А так как основной фактический грунт там — и в «Сжатом очерке», ч. III — все же имеется, то это до некоторой степени искупает и беглость предлагаемого теперь изложения.
М. П.
План курса. Современность и история. Материалистический метод и современность. Успехи исторического материализма в наши дни; основной стержень русского революционного движения; как возникло у нас крепостное право. Борьба крестьянина за самостоятельное хозяйство. Значение этой борьбы для нашего времени. Как буржуазия понимает русское революционное движение. Действительный смысл этого движения как отражения борьбы торгового и промышленного капитала. Крепостное хозяйство и самодержавие как явление эпохи торгового капитализма; когда и почему они стали не нужны. Действительный смысл «освобождения крестьян». Революция декабристов как первый эпизод борьбы. Хлебный вывоз и крепостное право. Проект Якушкина.
Мне придется прочитать курс русской истории по плану, который теперь кажется мне самому несколько устаревшим. Это — план того курса истории революционного движения в России, который я читал когда-то в старой Свердловии, в 1919—1920, кончая 1921 годом, — план, который начинался с первой половины XIX века, с декабристов, и заканчивался, не доходя до Октябрьской революции. В последнее время, как вы, может быть, слышали, я в Свердловском университете читал именно курс истории Октябрьской революции с обширным введением. Здесь этот курс будет читать другой лектор, но тем не менее мне придется все-таки отправным пунктом и для своего курса сделать все ту же Октябрьскую революцию.
Нас в последнее время пробовали учить, что мы должны в своих исторических курсах главное внимание уделять современности. В попытках открыть тут что-то новое — не без недоразумения. Ибо никакой марксист, о чем бы он ни говорил и ни писал, хотя бы о каменном веке, не может не отправляться от современности. За это именно мы терпим постоянные нападки от буржуазной профессуры. Мы не можем уходить от современности впечатлений и, мало того, мы, нимало не хвалясь, можем утверждать, что этого и не нужно делать, и что, только отправляясь от современности, можно оценить прошлое. Последнее, конечно, приводит буржуазных профессоров уже в совершенный транс, и они утверждают, что мы являемся вовсе не учеными, а публицистами, да еще скучными публицистами, и потому никакого значения все наши писания не имеют. Это — совершенный вздор, и если когда-нибудь был в общественной науке метод действительно научный, то это только метод исторического материализма. Другого нет.
