Мой Невский | страница 26
Один из признаков гения – он сразу, в первую очередь – сочиняет себя, своего героя, делает это очень решительно и, как правило, неожиданно, потрясая всех. Пушкин, например, был дерзким нарушителем всех прежних литературных правил. Зощенко тоже всех поразил. Он был дворянин, воспитан в традиционной дворянской культуре, образцовый офицер царской армии. И вдруг, после революции, когда начались гонения на дворян, а особенно на офицеров – он вдруг перешел на сторону «победившего класса», на сторону рабочих и крестьян… которые, на самом деле, никакими победителями не были, влачили такое же существование, как и раньше, а может быть, даже хуже. Ну – из окраинных лачуг их перелили на лучшие улицы города, включая Невский, в бывшие роскошные квартиры буржуев и дворян… и образовались чудовищные коммуналки! Каких немало на Невском до сих пор. И «певцом» всего этого хаоса стал Михаил Зощенко, оказавшийся в такой вот жуткой коммуналке, в доме на углу Невского и Большой Морской, вход со двора, и написавший о «полудиких» обитателях этих трущоб, причем – сочувственно и смешно, за что его сразу же безумно полюбили миллионы обитателей этих трущоб.
Гений всегда парадоксален, не как все – он, вроде бы, пишет об ужасах, а читать почему-то радостно и жить легче.
«…А кухонька, знаете, узкая. Драться неспособно. Тесно. Кругом кастрюли и примуса. Повернуться негде. А тут двенадцать человек вперлось. Хочешь, например, одного по харе смазать – троих кроешь. И, конечное дело, на все натыкаешься, падаешь. Не то что, знаете, безногому инвалиду – с тремя ногами устоять на полу нет никакой возможности. А инвалид, чертова перечница, несмотря на это, в самую гущу вперся. Иван Степаныч, чей ежик, кричит ему: Уходи, Гаврилыч, от греха. Гляди, последнюю ногу оторвут!»
Ужасы под гениальным пером превращались в шедевры смеха. Зощенко стал истинно народным писателем. Однажды ларек, где Зощенко продавал свои книжки, толпа снесла с места. Остановку автобуса на Невском, которая называлась «улица Зодчего Росси» кондукторы называли «улица Зощенко», и кому надо – выходили. Новые обитатели центра в старой культуре разбирались не шибко, кто такой зодчий Росси – понятия не имели, – а вот Зощенко, который писал про них, они знали! Зощенко не ошибся, отдав свой талант народу.
После Первого съезда писателей в 1934 году писатели были «выстроены», поделены на категории. Зощенко получил высшую. В одном из самых красивейших мест Ленинграда, там, где канал Грибоедова пересекается с Невским, в том самом писательском «недоскребе» Зощенко получил самую престижную квартиру – четырехкомнатную, с камином. Власти не могли не считаться с его популярностью – хотя он изображал совсем не тот «советский народ», какой бы им хотелось видеть.
