, т. е. повторить эксперимент с авиньонским пленением. Такого же мнения был и его современник Г. Бекман, которому принадлежит одна из работ об императоре Сигизмунде. Бекман шел еще дальше, заявляя, что вслед за курией французы собирались отнять у германской нации права на императорскую корону
[360]. Речь не идет о том, что эти точки зрения абсолютно несостоятельны, так как даже для последнего утверждения, кажущегося слишком крайним, находятся косвенные обоснования. В дальнейшем еще будет возможность показать это. Тем не менее подобный взгляд на проблему представляется весьма прямолинейным. В новейшей историографии он был существенно скорректирован. Это нашло свое отражение в фундаментальном исследовании Г. Мюллера «Франция, французы и Базельский собор» (1990)
[361]. Проанализировав факты, автор призвал более взвешенно оценивать намерения французов в связи с подготовкой греколатинского собора и прежде всего проводить грань между позицией какой-то фракции Базельского собора и политикой французского короля. Действия последнего могут показаться непоследовательными. Сначала Карл VII порекомендовал созвать вселенский собор в Италии, а затем признал итоги голосования в пользу Авиньона.
Эта непоследовательность была вызвана политическими интересами французской короны. Первоначальный жест короля, демонстративно сделанный в сторону папы, имел свои причины. Как раз в тот момент в Европе решался вопрос о замещении неаполитанского престола. После смерти королевы Джованны II в 1435 г. на освободившийся трон в Неаполе выдвинули свои притязания два возможных кандидата — арагонский король Альфонс V и Рене Анжуйский (герцог Прованса). В продвижении последнего был особенно заинтересован французский двор. Между тем в качестве ленного арбитра выступал папа, которому принадлежало право инвеституры. Ситуация осложнялась тем, что Рене Анжуйский в это время находился в бургундском плену. Велись переговоры о его освобождении, которое состоялось в феврале 1437 г. Таким образом, французский король был заинтересован в установлении дружественных отношений с папой к выгоде своего протеже. Этим и объясняется его шаг в ноябре 1436 г., когда он заявил о необходимости созвать вселенский собор исключительно в Италии. Папа тогда с благодарностью откликнулся на позицию монарха и в ответном послании одной из главных причин, вынуждающих его не покидать Италию, назвал проблему Неаполя как одинаково близкую им обоим
