- Может, хватит, а? - сердито спросила Людка, с трудом скрывая лёгкую панику - а ну как мы сейчас опять сцепимся, а разойтись уже некуда - через пять минут звонок на урок! Но мне совершенно не хотелось ссориться, вот ни грамма! И вчерашний повод казался глупым, никчёмным, весь вечер накануне я ругала себя на чём свет за идиотское упрямство на ровном месте. Я было открыла рот, но Маринка опередила на долю секунды:
- Конечно, хватит! Я лично так не могу! - она сердито мотнула головой, глядя на меня гневно-печальными глазами.
- Я тоже! - выпалила я, досадуя, что не успела первой. После этого мы все трое, как по свистку, улыбнулись. Боже, какое облегчение!
Такие вот ссоры - ерундовые, малышовые. Когда подросли, вообще перестали цапаться по какому-либо поводу: мы прекрасно изучили друг друга, знали наши слабые места и болевые точки. Маринка, скажем деликатно, была очень в меру начитана, хотя умна и сообразительна. Мы с Людкой терпеливо ей рассказывали о книжках, объясняли, кого имеем в виду, если упоминали незнакомой Марине персонаж, и никогда не попрекали её нелюбовью к чтению.
Людка совершенно не интересовалась нарядами и прочими девчачьими глупостями, которые мы с Маринкой обожали! Но, щадя подругу, не ударялись при ней в разговоры о фасончиках, клипсах, лосинах и прочей вожделенной красоте. Ну, скучно человеку про это, хотя Людка старательно делала вид, что ей интересно: пучила глаза, охала "Ой, правда! Ах, как красиво!". Откровенно при этом позёвывая. Ждала, когда нам надоест обсуждать стыренную у Марининой мамы "Бурду" с рисунками, моделями, выкройками. Со временем мы с Маринкой стали этим заниматься, когда Люды с нами не было.
И, наконец, моё слабое место, моя рана. Покинувший меня дар, забравший с собой яркие краски, челесту и ощущение гармонии этого мира. Девочки всё поняли и никогда в жизни не напоминали, не трогали, будто не помнили.
Бог знает, сколько времени мы провели друг у друга в гостях - треть школьной жизни - безусловно. У каждой из нас была своя собственная комнатка - маленькая, но своя. И даже тринадцать квадратных метров превращались в целую площадь Свободы и Независимости, стоило нам оказаться там и закрыть за собой дверь. Родители беспокоили нас только в случаях, если мы забывали следить за временем, и когда они предлагали перекусить.
Совсем маленькими, как и прочие дети, мы любили рассказывать друг другу "страшки", когда за окном становилось темно, и мы довольствовались лишь сумеречным светом с улицы. Залезали с ногами на кровать и шёпотом пугали друг друга "чёрным-чёрным домом в чёрном-пречёрном городе". В солнечные дни развлекались "смешилками", которые лучше всех получались у меня, или кривлялись и танцевали - в этом деле непревзойдённой была Марина, терпеливо учившая нас причудливым движениям, которые сама придумывала или подсматривала в телевизоре и великолепно копировала. К тому же у неё был хороший кассетник и много модных записей.
