После этого, взяв еще одну Моторолу, быстро нашел всё остальное мне нужное, напоследок набрав газовых баллонов для печки… с запасом. На запасе Маха настояла, в баул отдельно сложила их, тряпьем переложив, чтоб не стучали, и сама потащила. И тащила до самой братовой квартиры, войдя в которую я выдохнул облегченно — никакой пакости по пути не приключилось.
Как оказалось, выдыхал я зря. Маха пройдя по квартире, заглянув во все комнаты, кивнула одобрительно, после чего еще раз кивнула и на меня уже немного по–другому посмотрела, когда из окна на улицу выглянула и то побоище, что я устроил, увидела. Там, что удивительно, туши так и продолжали лежать, никто на них не позарился. Да и обращенных не видать, как тогда от лотерейщика убежали, так и не вернулись больше сюда, что на руку оказалось. Так как Маха, осмотревшись, увидела из окна в шаговой доступности магазин. Куда меня и погнала с собой вместе. Теперь ясно стало зачем ей столько газа. Помывку в ванне она возжелала, вот и таскали воду пока ее не наполнили, и запаса не хватило чтоб на печке кипятка нагреть.
Ну а как стемнело…
Утром я проснулся самым счастливым человеком во всём этом долбанном набитом монстрами мире.
Не знаю что на Маху нашло, вроде просто общались, только не она меня просвещала, как обещала, а из меня всё вытянула: как сюда провалился и мои первые шаги; с кем я повстречался и кто это из–за этого погиб; ну и всё остальное, что со мной случилось. Так и болтали пока вода грелась, после чего она в ванне отмокать ушла, а я ужин принялся готовить. Который, впрочем, остыть успел, пока она купалась. Искупавшись и отправив меня ополоснуться, сама всё разогрела и поужинав мы разбрелись по комнатам. И какое же было мое удивление, когда, немного погодя, она вслед за мной пришла. Сгрузив свое снаряжение на стол, принялась раздеваться, явно наслаждаясь моим ступором, если судить по той легкой улыбке, что с трудом угадывалась у нее на лице в наступившей темноте.
Повернув голову набок столкнулся с прекрасными серыми глазами, Маха на меня насмешливо смотрела.
— Кому–нибудь расскажешь, что в моей постели побывал, я тебе… — запнулась она на полуслове, — больно сделаю.
Я на это только еще более довольно улыбнулся. Не сможет она мне настроение испортить, такое ощущение, что гору с плеч сбросил, так было легко и хорошо на душе и в теле.
— Джентльмены о таком не болтают, женщина, — нарочно нравоучительным тоном проговорил я ей, продолжая улыбаться. — Тем более не я в твоей, а ты в моей постели побывала.
