— Трясучкой? — вопросительно посмотрел я на него.
— Болезнь стабов, — пояснил он. — Если долго не покидаешь стабильный кластер, то начинаешь болеть потихоньку: сначала легкий тремор рук, потом не только рук, но и всего тела. И чем дольше противишься — тем сильней тебя трясет. Вплоть до того, что кости не выдерживают, начинают из суставов выворачиваться, а то и просто ломаться.
— Фак! — выдохнул я потрясенно. Еще не хватало мне такую болячку в этих стабах подхватить. — И как эта трясучка лечится?
— Да легко, — усмехнулся он, видя какое впечатление эта болячка на меня произвела. — Я же сказал, если долго не покидаешь стабильный кластер! Рейдеры этой болезни вообще не подвержены, только те, кто боится нос за стены высунуть. Почувствовал, что тебя трясти начинает, сразу пойди прогуляйся по округе, развейся, после чего снова жди, пока затрясет.
Тут я вздохнул облегченно, всё не так страшно оказалось.
— А рейдером как становятся? — задал особо сейчас волновавший меня вопрос. После того, как узнал о трясучке, я уже понял кем стану. — Вы же не всех в подряд в свои ряды принимаете? Всё же страшно вот так вот по мертвым городам бродить, да от элитников драпать. Не каждый на такое подпишется.
Мужики дружно рассмеялись. Совсем не весело рассмеялись.
— Эх, Скаут, — с непонятной для меня тоской протянул Немец. — Повезло тебе, что не месяц назад провалился сюда, тогда узнал бы что такое страшно.
Не дождавшись продолжения от Немца, который тяжко вздохнув — замолчал, погрузившись в свои невеселые мысли, я вопросительно посмотрел на Профа.
— Сейчас совсем не страшно, Скаут, — не стал он отмалчиваться. — Тебе действительно повезло что месяц назад сюда не провалился. Тогда как раз огромная орда матерых тварей со стороны Пекла сюда пришла, куда там саранче, сожрала всё и всех кто ей на пути попался. И после того, как она ушла, здесь сейчас тихо и спокойно, почти нет матерых, они еще не отожрались. Но скоро, если не наши отъедятся, то чужие набегут, так что опять всё будет по–старому. Н-да.
Проф тоже замолчал, а я попытался мысленно представить, что здесь месяц назад творилось и содрогнулся. Если сейчас «тихо и спокойно», но меня до печенок пробрало, то даже страшно представить, что вскоре будет. И вдвойне страшно, что мне не на кого надеяться, никто спину не прикроет.
Из–за моего дара я обречен на вечное одиночество. Иначе вскоре и обо мне, как и о Соме, тоже пойдут нехорошие слухи. Только у них новички мерли, а у меня все кто со мной связался. Н-да.
