Вошли за Пьером в вагон. Проехали пару остановок, пересели, вышли на третьей. Жека начал немного понимать, насколько огромна станция. Пошли бесконечными коридорами, проходили через автоматические двери, цвета стен, пола и потолка менялись, что должно, наверно, означать смену сектора или отсека.
После прохождения очередных автоматических дверей сержант сообщил, что почти пришли. Ребята оглядывали серо-белые стены новых коридоров.
— До столовки два шага, — улыбнулся Пьер, — вы же голодные.
Наконец, подошли к автоматическим дверям, Пьер сказал, — сюда.
Створки раскрылись, они вошли в зальчик, уставленный высокими столиками без стульев, слева уютно поблескивала сенсорами автоматика.
Пьер поздоровался с роботом, — привет, Жадина! Покорми новеньких.
Аппарат раздачи прогудел, — сначала оформить опять не судьба? У меня же программа!
Пьер принялся умолять оборудование. — Ну, Жадина! Будь человеком! Дай ребятам поесть!
— Дам бутербродов по твоему офицерскому довольствию. — Сжалилась аппаратура. — А то нахватаете детей, а как кормить, пусть Жадина думает? Всё, достал, до оформления котлет не будет.
Из глубин агрегата в окошко раздачи приехал поднос с тарелками, на которых заботливыми манипуляторами со вкусом разложили сэндвичи. Жека покрутил головой — да какие ещё котлеты?! Запивать эти сложные сооружения из овощей, разной колбасы и сыра предлагалось некими витаминными напитками фруктовых вкусов, что наливались в стаканы просто из торчащих в стене пяти кранов с табличками. Жека выбрал вишнёвый, заодно понял, что означало таинственное древнее изречение «открыть кран» — ничего особенного. Впрочем, как и все эти таинственные древности.
Расположились вчетвером за одним столиком стоя. Сержант особо подчеркнул, что идея прислонить к чему-либо пятую точку от подъёма до отбоя без особого разрешения автоматически влечёт за собой болевой импульс, так что лучше даже случайно не падать. Джон потрогал ошейник и спросил, как шею мыть?
— Никак, сама моется, пока вы таскаете обручи. Вот только… — он задумчиво поскрёб собственную молочно-белую шею, что особо диссонировала с загорелым лицом, — только после долгого ношения этих штук загар к коже не пристаёт. Совершенно.
— Так ты тоже?! — удивилась Лена.
— А что в этом удивительного? — Улыбнулся сержант. — Говорю ж вам, что не все здесь погибают.
Джонни пробурчал недовольно, — если ты тоже, чего сразу начал орать?
— Ну, извини, — Пьер смущённо улыбнулся. — Я ж тогда вас конвоировал, и надо было задать вам настрой, чтоб не шалили. Я ведь действительно сержант и орать буду ещё и похуже. Будешь хамить, могу и в рожу подать, должна быть дисциплина!
