Абхазия / Стрельба из израильского пулемёта
По только им известным колеям мы ехали за головной машиной, где сидел донецкий комбат. Всего машин было три.
Пейзаж был неприветливый. Зелёнка, отходящая в черноту. Свойство листьев растений? Или мрачная погода, тень туч, падающая на пейзаж?
Мы везли оружие смерти: вдобавок к трофейному изящному израильскому пулемёту — ещё несколько отечественных АК. Да и пистолеты были.
Доехав до ржавого перекошенного стола среди кустарника, выгрузили и пулемёт, и все другие прелести. Толпа у нас образовалась внушительная: и, что называется, первоходы (те, кто впервые за пулемёт взялись), и ветераны лет по сорок, загубившие, я полагаю, не одну вражью душу.
Был там один бравый молодой атлет, который мною всё любовался и восклицал время от времени: «Живая легенда!» — чем меня, я признаюсь, смущал… От слова «легенда» несёт старостью ведь.
Мы никак не могли заставить пулемёт стрелять, захапывая патроны из ленты, которая свёрнута была в цвета хаки мешке. Ну никак! Возились, возились, плюнули, загнали патроны в обычные из-под автоматов рожки и стали тогда стрелять очередями и одиночными.
Я всегда не любил очередями. Я люблю одиночными. Мне настроили на одиночные.
И даже из рожков случались перекосы, сминались и патроны, и гильзы. Калибр был смехотворный, 5,6 мм, но устроен был патрон хитро: двухоболочковый он был. Первая оболочка пробивала цель, вторая имела кумулятивную задачу — как бы микровзрывалась внутри цели. То есть подлый патрон. Но и на гильзу жадно отвели мало металла, она имела вмятины при выбрасывании, а двухоболочковая пуля крошилась, пучилась и застревала в стволе, её приходилось выковыривать.
— Если это они таким оружием будут с нами воевать, это их хвалёное НАТО, то у них нет шансов, — сказал донецкий комбат, приехавший в Абхазию в отпуск.
— Вот ещё что я вам скажу, — добавил донецкий комбат, втянув глубоко в себя воздух. — В помещении из него недолго постреляешь, задохнёшься нафиг, так едко порохом отдаёт. — И, брезгливо бросив пулемёт, взял со стола автомат Калашникова и чётко застучал из него одиночными, срезая ветви кустарников впереди.
Не зная друг друга, даже не выпив за знакомство, мы пожали друг другу руки и, молчаливо рассевшись по машинам, уехали в том же порядке.
