, когда были разгромлены магазины, принадлежавшие евреям, или нападение полиции на представителей профсоюзов у ворот сталелитейных заводов, – и как-то пережили это, скрыли отвращение. Сейчас им, в общем-то, предстояло сделать то же самое, только на близком расстоянии.
Хауссман повел Фоллеров через огромный зал с большой лестницей, ведущей наверх, и круговым балконом на втором этаже. Внутри происходила серьезная перестройка интерьера, так что вдоль стен были выставлены строительные леса. Работа кипела, было очень шумно, и, казалось, повсюду сновали люди в пижамах. Это были узники лагеря.
Макс одобрительно кивал головой. Он подумал, что в СС должны любить лесть, как любит ее большинство людей, и поэтому пытался угодить хозяевам. «Хорошая работа, хорошая работа», – как бы говорил он всем своим видом. В ответ Хауссман с заговорщическим видом улыбнулся.
Макс все еще продолжал кивать, когда вдруг заметил группку, как ему показалось, пьяных доходяг, которые безуспешно пытались прикрепить к стене какие-то трубы. При этом работали они до комичного неловко, неумело. Со стороны это походило на клоунаду: один пытался подать другому молоток, но пока первый держал инструмент, второй промахивался и никак не мог попасть по нему, чтобы ухватить рукой. В конце концов заключенному все-таки удалось зафиксировал свою руку в состоянии покоя, но тут тот, что подавал молоток, не сумел удержать его.
– Они что, пьяны? – спросил Макс, продолжая идти через зал.
– Нет, просто обессилены. Без еды, без отдыха. Тяжкая доля неопытного заключенного. Возможно, их пример заставит других задуматься, стоит ли отказываться признавать высшую власть нашего фюрера.
Макс огляделся по сторонам. Насколько он мог видеть, учиться на этом примере здесь было некому: эсэсовцы в этом не нуждались, а остальным заключенным учиться было уже слишком поздно. Он догадывался, что трудовые лагеря – это далеко не пикник, но оказался не готов к такому спектаклю. Добрая половина работающих тут людей, похоже, была на грани голодной смерти. Так почему бы им не признать власть Гитлера и не выбраться отсюда? «Не рассуждать тут нужно, а действовать», – подумал Макс.
– Такое обращение определенно не способствует их здоровью в долговременной перспективе, – заметил он. – Я имею в виду, с точки зрения поддержания продуктивности рабочей силы.
Хауссман сдавленно хохотнул через нос, как человек, который пил кофе и услышал в этот момент смешную шутку. Он жестом показал в сторону двери:
