И были деньги. Вокруг денег концентрировались отношения «по расчету». Деньги еще не столько «капитал», сколько «оборотные средства». Различных денег было множество. Обычный средневековый человек в повседневной жизни сталкивался с разнообразными монетами. И всякий имел представление о «курсе валют». Постепенно деньги становились важным активом, как надел земли. Церковь смягчила свое отрицательное отношение к деньгам. Использование денег всё чаще оправдывалось идеей справедливой цены.
Но, даже перестав быть проклятыми, в течение всего Средневековья деньги неизменно вызывали подозрения. Окончательно отношение к деньгам переменилось только в капиталистическую эпоху. Деньги окончательно обрели статус капитала наряду с плодородной землей и индустриальной фабрикой.
Однако интенсивная деловая активность постиндустриального капитализма требует от денег высокой мобильности. Только отрываясь от инерционного материального основания денежные потоки могут оборачиваться со скоростью электронных трансакций. Утратив свою привязанность к материальному, деньги теряют свое значение капитального актива и возвращаются к своему средневековому статусу «оборотных средств». Они служат скорее для обмена, чем для накопления. Отрыв денег от материального основания есть главный тренд современной финансовой системы.
Джарон Ланир, автор термина «виртуальная реальность», как-то заметил, что между элитным инвестором технологичного хэдж-фонда и реальными событиями так много уровней абстракций, что инвестор больше не имеет никакого понятия о том, что реально было сделано в результате инвестиций. Абстрактные, никак не связанные с реальностью категории становятся актуальными. Абстрактное мышление было свойственно средневековому образу жизни. Средневековая мысль демонстрирует настойчивую потребность обособлять каждую идею, объединять одни идеи с другими в иерархические сочетания.
Средневековый человек постоянно строит и перестраивает соборы и храмы, подобно тому, как это делают дети при игре в кубики. Средневековые схоласты играют с отдельными знаниями, как с бисером, собирая из них, как из бусинок, то одно, то другое ожерелье. Проистекая вначале из поэтического воображения и упоения, символизм, отрываясь от земли, становился пустой забавой, комбинаторикой поверхностных знаков, аллегорий, метафор.
В Средние века происхождение вещей земного свойства рассматривалось в свете принципа причинно-следственной непрерывности, при том, что вещи духовного свойства обладали прерывистостью.
