глобальная деревня – это утопия, глобальные джунгли – это настоящая реальность.
Справедливости ради скажем, что у средневекового человека был свой вариант виртуальной реальности. Между мирским и божественным мирами располагался «Тот Свет». Он был не менее реальным, чем мир земной, более того – он был нетленным. Пространство того света изображается средневековыми авторами как рай и ад. Они максимально отстранены друг от друга. Рай – на небесах, а ад расположен в подземном царстве. Вместе с тем ад и рай оказываются в близком соседстве, так что муки обитателей преисподней усиливаются от созерцания райского света.
Естественные оппозиции «Ад – Рай», «Тварь – Бог», «Земля – Небо» воспринимались как отражения одного в другом. Идея отражения высшего в низшем, макрокосма в микрокосме пронизывает средневековое мировосприятие. Эта идея высшей симметрии находит свое символическое выражение в представлениях о небесных сферах. Вселенная в сознании средневековых людей – «луковица сфер».
О числе сфер можно было спорить: Бэда Достопочтенный, опираясь отчасти на древних, писал, что землю окружают семь сфер: воздух, эфир, олимп, огонь, звездная сфера, небо ангелов и небо Троицы. В XII в. Гонорий Августодунский различал три небесные сферы: телесную, или видимую, духовную, или ангельскую, и интеллектуальную, где избранные блаженные созерцают святую Троицу. Схоласты, ссылаясь на схему Аристотеля, насчитывали пятьдесят пять сфер, к которым они добавляли еще одну – сферу божественного перводвигателя. Как и в Средние века, современный человек окружен сферами. Это биосфера, техносфера, сферы семейных, кастовых и классовых отношений. И многие другие. Все эти сферы как бы встроены в ноосферу. В средневековом понимании миром и человеком управляет космическая музыка – «музыка сфер». Она символизирует гармонию целого и его частей. Музыка подчинена числу. Число есть символ. Изображая святого – покровителя монастыря или церкви, живописец рисовал храм в руках святого. Средневековый мастер, как и зритель, не видел здесь чистой условности, – изображение было сопричастно прототипу. Символ в какой-то мере воспринимал свойства символизируемого, и на символизируемое переносились свойства символа. В сознании средневековых людей изображение было внутренне едино с изображаемым, духовному приписывались материальные свойства, а часть могла представлять целое.
Осматривая современную реальность, легко заметить многочисленные внешние сходства с эпохой европейского феодализма. На наших глазах в глобальном цифровом облаке формируется новый социальный формат реальности, и он поразительно напоминает средневековый феодализм.
