Не хотелось бы, чтобы вы смеялись надо мной, но должна вам поведать все: мои заботы об отъезде на этом еще не закончились. Я бы с радостью в тот же день поехала вместе с Конрадом, но из этого ничего не получилось. Мать затеяла большую стирку, а на следующий день надо было стоять в очереди за хлебом. Так что мой отъезд волей-неволей пришлось отложить до праздников. «А в праздники, — вновь спросила я себя с чувством затаенного страха, — не встречусь ли я случайно с Кустой Убалехтом? Что я ему скажу и как объясню это после Конраду, чтобы он поверил?» Ведь Конрад был так добр ко мне, могу ли я своими затеями причинять ему боль? Ох, эти маленькие, маленькие горести девичьи на жесткой-прежесткой постели земной! Как все изменилось за короткий срок, когда меня из революционной бури прибило к тихой обывательской пристани!
Вечером Конрад уехал, быть может, одолеваемый мыслями о борьбе. Я еще на следующий день живо представляла себе, как он стоял при свете вокзальных огней в тамбуре вагона. Как это было замечательно! Его задумчивое, строгое лицо было бледным.
В том же поезде, возможно, в том же вагоне ехал и Куста Убалехт. Этого человека я не желала видеть, и было бы лучше, если бы никогда не знакомилась с ним (а произошло это в вагоне, когда я ехала из Петрограда домой). Хорошо еще, что он не поздоровался со мной, не то Конрад мог бы бог весть что подумать. Но я приметила, что не поздоровался он со мной потому, что ревновал, потому, что страдал, и мне это даже было чуточку приятно.
«Ах, Конрад, ты такой милый, такой добрый ко мне!» И я поклялась всегда любить его, хотя гадалка, к которой я пришла в тот же день, объявила мне: «На вашей жизненной дороге стоит какой-то брюнет, он очень богатый. Вы познакомитесь с ним и влюбитесь в него». Нет, никакие мужчины уже не интересовали меня, я хотела стать законной женой Конрада и посвятить себя только ему. Думала найти себе какую-нибудь работу и хоть немного облегчить заботы Конрада. Надеялась, что скоро уйдет это смутное время и Конрад снова вернется к деятельности и жизни. А то он так переживал из-за этого «навязанного отдыха».
Праздники в деревне прошли в тихом, неомраченном настроении, но в городе я уже на следующий день готова была кричать, рвать и метать. Какой-то внутренний голос спрашивал: «Почему?» — «Не знаю», — отвечала я.
Утром у меня была с Конрадом небольшая ссора, он обиделся и ушел. Но разве я виновата в том, что в сердце закралась ревность? Мне показалось, что Конрад не любит меня или что его любовь бледнеет рядом с чувством, которое, по-моему, он все еще испытывал к своей бывшей жене. Почему она оставила его, почему встретила Конрада я? Для того ли, чтобы снова страдать и мучиться? По-моему, я страшно переживала, и лишь потому, что любила Конрада и ревновала его к прежней жене. «Будет ли это и дальше так? — спрашивала я себя. — Или это только пока мы не уехали из этого города, где Конрад был счастлив с другой?»
