Но сердце мое противилось мысли о худшем, я надеялась, что он придет, придет еще сегодня. «Если не сегодня, то завтра, и я всю ночь буду думать о нем. Буду думать о его грустных глазах, о его милой улыбке (почему он так редко смеется?), обо всем, что напоминает про нашу короткую совместную жизнь. С такими мыслями легче пройдет ночь».
Мне было жаль Конрада, тяготило его прошлое и его страдания. Но свою боль приходилось подавлять, ведь страданий вокруг в миллионы раз больше. «Какой же я товарищ своему мужу, если не могу побороть бессмысленной ревности?» — упрекнула я себя и поклялась «исправиться»: учиться, работать, помогать Конраду, — при доброй воле ничего невозможного нет.
«Только прочь отсюда, — ожило во мне какое-то беспокойство, — здесь, когда я остаюсь одна, меня не покидает страх. Поеду к матери, там все забуду. И Конрад поедет, мы отправимся в деревню, и все будет хорошо». Однако тут же возник вопрос: как же Конрад вырвется из Таллина? «Здесь он живет без прописки (домик находится в отдаленном месте, и хозяйка очень хорошая женщина), а для выезда требуется разрешение. Видимо, ему придется бежать тайно, на лошадях или даже пешком, либо опять подделывать удостоверение. Но что, если его схватят?» Нет, об этом я не хотела и думать, не хотела думать ни о чем больше.
Я лишь тосковала, ожидая Конрада. С ним я чувствовала себя смелой и уверенной.
«Только бы пришел! Только бы не случилось с ним какого-нибудь несчастья!»
«Да, он придет… Кто там? Только показалось, пожалуй. Никто там за дверями, наверное, не высматривает».
Он пришел.
Однажды хозяйка квартиры предупредила, что какой-то злой сосед грозился донести на меня и Конрада. Мы, мол, «большевистские заправилы» и наше «настоящее место» — в тюрьме, если не в петле. Я так перепугалась, что стала упрашивать Конрада немедленно бежать со мной. Но Конрад решил иначе. «Тот сосед, может, и не осуществит свою угрозу, — объяснил он, — а если и осуществит, то жалоба навряд ли дойдет до высшего начальства сегодня, скорее уж завтра. А разрешение на выезд дает высшее начальство. Нам, стало быть, надо действовать быстрее, чтобы опередить этого недоброжелательного соседа. Ты пойдешь и запасешься для себя пропуском, а я останусь здесь. Да и вряд ли я могу сунуться к этому начальству. Обойдусь и без пропуска. А ты не бойся: никакого греха на твоей душе нет. Совсем невинных людей немцы уже не убивают». Так рассудил Конрад, и через несколько дней я получила разрешение на выезд.
