Карина поёжилась и метнулась вниз.
Эххх, вот тебе и защитница… Хотя так подумать… Мне бы тоже скрыться с глаз всей троицы.
Вот так попала.
– Я не помню… – пискнула, прячась за широкое плечо барона.
А он стоял и скалился довольно.
– Извольте пояснить? – буравил взглядом граф мою выглядывающую часть.
– Мы посидели… Вчера… – начала я.
– Вчера? – у дракона руки в кулаки сжались, и лицо пятнами покрылось.
– Ага, – пискнула я. – Выпили… Проснулась…
– Где? – граф Костин глаза сощурил, в которых гром и молния мелькали.
– Ясно где, – смерил того совершенно ледяным взглядом оборотень. – В моих апартаментах. Вам не кажется, нелюбезный граф, что вы пренебрегаете всеми нормами приличия? Вы ещё спросите, чем мы занимались ночью.
Дракон вместе с ректором на меня посмотрели уничтожающе, и первый очень неблагозвучно выругался, прибавив нечто о полной развратной сути новоявленной и совершенно никчёмной ведьмы. И про женский алкоголизм. И добавил нечто совсем нелицеприятное про дам распутной жизни.
Я обиделась. Вот честно. Уж кто бы говорил. Я подумала даже: а не проклясть ли графа? Так, чтобы язык отсох и… Нужно будет попросить Стикса поискать что-нибудь интереснее для него. Владар нахмурился и меня всей своей спиной прикрыл. На Костина с вызовом глянул.
– Я бы попросил воздержаться от столь нелестных высказываниях о моей невесте.
– Невесте! – взвыл граф. – Да она… Она… – под убийственным взглядом волчары замолк. А тот ему ничего хорошего не предвещал. Костин взгляд гневный на меня перевёл. – Извиняюсь за несдержанность… – прошипел с яростью.
– Алкея, – начал очень мягко, но холодно Фелис Цербер. – Подумайте, вы уверены в своём выборе?
И вот он единственный, кого мне и правда вдруг стало жалко. Лицо у него было расстроенное и печальное-печальное.
– Не-еет, – протянула я. – Я не помню.
Ректор выдохнул облегчённо. И хотел было что-то добавить, но снова вмешался граф.
– Значит, так! – рыкнул он голосом, рушащим горы. – Никакой свадьбы, пока… – помолчал, жуя готовые вылететь злые слова. Проглотил их и продолжил: – Пока драгоценная Алкея не вспомнит, давала ли вам согласие. А до тех пор считаю ваше заявление, неуважаемый барон… Как вас там по батюшке? Ну да это и не важно. Считаю ваше заявление – фикцией! А ещё лучше – ложью. Наглой и оскорбительной для любой уважающей себя ведьмы.
«Ага, радует, что я сегодня все же доросла в глазах графа до уважающей себя ведьмы».
Волчара обольстительно и нагло всем усмехнулся.
