«Нет! Я не могла!»
Проклиная всё и вся, заглянула под скрывающую меня простынь. Да что б меня… Вполне всё естественно. Двое, ночь, вино!
Я осторожно поднялась. Осмотрелась. Одежда валялась на полу. Торопливо подобрала её и выскользнула из комнаты.
– Леди желает завтракать? – встретила меня улыбающаяся горничная в сером платье и чепчике.
– Нет, – шёпотом рявкнула я, устремляясь подальше от спальни оборотня.
На ходу быстро оделась и кинулась по дому в поисках Стикса и Дакара.
Эти двое, вальяжно раскинувшись, дрыхли на широком диване в одной из гостевых комнат.
– Подъём! – гаркнула я, схватив Дакара за ухо.
– Ой! – застонал тот сонно. – Ухи, ухи, мои ухи…
– Что такое? Кому уши отрывают?! – вскочил, ощерившись, кот.
– Вам! – зло выдавила я и, подхватив обоих за загривки, кинулась из дома барона. Но по дороге остановилась. Поставила своих сонных помощников на пол, прошла на террасу, взяла в руки нож и вернулась к дрыхнущему оборотню.
Боясь дышать, наклонилась, дрожащими руками срезала с хвоста небольшой клочок шерсти и тут же бросилась прочь.
– Леди уже уходит? – выскочил мне навстречу пожилой слуга.
– Леди загостилась, – буркнула я. И выскочила из дома, увлекая за собой свою неугомонную нечисть и кота.
***
Сказать, что меня охватила паника, едва я вошла в собственный дом, ничего не сказать.
– Вот те на! – протянул Дакар, смотря на разгромленные шкафы и разбросанные вещи.
– Все, что нажито непосильным трудом… – затянул Стикс, поднимая остатки разбитой вазы.
Я, перешагивая через вещи, прошла на кухню. Здесь царил тот же хаос.
– Интересно, и что искали? У нас-то? – почесал затылок Дакар. – Алкея, а ты случаем не подпольная баронесса? Может, у тебя ценности и золотишко имеются?
– Мой любимый, мой драгоценный пуховичок! – влетел в кухню взъярённый кот, таща в лапах порезанный лежак из собственной корзины. – Узнаю кто, на пиратский флаг порву! – и зашипел.
– Обидела кого, сглазила, проклятие наслала? – начал перечислять чёртик.
– Может, залётные какие? Смотрят, хозяев дома нет?.. – расстроенно предположила я.
– Ага, – прошипел Стикс, – и записку тебе тоже залётные оставили?
– Какую записку? – похолодела я.
Кот сунул мне в руки тонкий пергаментный листок.
– Остановись, ведьма! Пожалеешь! – У меня спина мурашками покрылась. А записка в моих руках вспыхнула и пеплом осыпалась.
«Вот так. А что я сделала? Я же ещё ничего никому не сделала!»
Я расстроенно носом шмыгнула. Снова осмотрела своё разгромленное жилище. Тарелки перебиты, крупы рассыпаны, и даже шторочки, так любовно мною самой вышитые, сдёрнуты и брошены на пол.
