Антон из всего списка был в курсе только про чай.
Просто с самого начала он немного расстраивался из-за ее роста — маловато роста, и ноги подлиннее могли бы быть, — переживал, что не видная, не яркая, даже бледненькая. С ребенком.
— Котенок, как же хорошо ты у меня улыбаешься! А умная какая.
Наверное, поэтому он тоже решил, что их союз не навсегда. Зачем тогда влезать в чужой мир, запоминать имя-отчество бабушки. Ее мозг, личность, фантазии не трогали его. Она существовала для Антона в каком-то странном усеченном виде, словно он не хотел дальше открывать ее достоинства, ее таланты, авансом уменьшая боль расставания.
Антону, который и сам не подозревал об этом, от женщины нужна была живая, веселая энергия, которую можно отнять и пролить на свои дни. Взамен — да все что угодно: зашивать карманы, печь блинчики, любые хлопоты — тем более что это так к лицу сильному и удачливому, — все вокруг только руками всплескивали. Эта была скорее история про него, чем про нее. Киру легко можно было поменять. Например, на Лёлину подругу с перрона, с золотыми колечками волос, кажется, она из Владика. Вот кто подходил идеально. И колечки, и рост, и ноги, особенно ноги.
Оба тайно и беспокойно ждали, как развяжется этот узел.
Есть мужчины, которые, потеряв жену, оплакивают ее всю оставшуюся жизнь; другие женятся уже через год, и снова счастливо. Он был второй, неприемлемый для Киры вариант.
— Встаем? — все еще не открывая глаз, сиповато спросила она Лёлю, просеивая песок сквозь пальцы.
— Мам, я какать хочу, — заорал какой-то ребенок.
Кира резко села.
— Иди сюда, вот тут покакаешь в кустах, — замахала ему в ответ толстая тетка по соседству, но, встретившись взглядом с Кирой, смягчила: — В кустиках.
Кира смеялась и смотрела, как трясется от смеха Лёлин живот в серебряном песке. Кельбас и Смычкова тоже захрюкали.
* * *
От пляжа до города два с половиной километра по асфальтовой нагретой дорожке. Только что невесомые в своей пляжной дремоте, в мареве отступающего зноя, сейчас еле ноги волокли — перегрелись, что ли.
— Чё это мы на них должны косыночки покупать? Шли бы сами, — ворчала Лёля.
— Смысл им с пляжа сейчас уходить? Они же еще в пятницу сфотографировались. Только ради платков? Так мы в любом случае в “Ткани” зайдем, — ненужно объясняла Кира.
— Шустрые такие, — не успокаивалась Лёля. — Деньги надо сразу у них стрясти за косынки, у меня два рубля до среды.
Навстречу тянулись люди с детьми, собаками, надувными матрасами. Еще только шли выкупаться в теплейшей вечерней воде. Почему-то особенно обидно было из-за ситчика — тратить на него последнее.
