— Вот под этим знаменем воевал твой дед. Запомни, вся наша семья защищала Россию, и ты должен её защищать.
Дядька мой, брат отца, который сейчас живёт в Смоленске, весь Афган прошёл. Он на войну не просился, по жребию вытащил. В их отдел пришла разнарядка — одного человека в Афганистан. Дядька сказал: «Знаете, идти на войну — надо быть дураком, сумасшедшим. Давайте тянуть жребий». Тянули спички, и он вытащил Афганистан. Вечером шёл домой и не знал, как объяснить жене (у них двое детей), что идёт на войну. Вдруг окрик:
— Товарищ майор, почему не отдаёте честь?!
Он повернулся — генерал. Дядька подошел к нему, говорит:
— Товарищ генерал, извините, я вас не заметил.
Дядьку за это разбирали на партсобрании. Перед Афганом! Вместо того, чтобы сказать ему: «До свиданья, будь жив!», его песочили — почему генералу не отдал честь.
А отец был врачом в МВД. За несколько лет до пенсии в звании капитана был выгнан из органов. Он служил тогда на Сахалине в колонии общего режима. Администрация зверствовала: били зэков, воровали передачи. Отец рассказывал, что один даже руку под пилу сунул, только чтобы его с этой зоны убрали. Некоторые зэки, получив посылку, закапывались в снег, сидели там и съедали присланное. Их искал конвой. Солдаты мёрзли, и когда находили зэков, били нещадно, жестоко, потому что караул озверевал — сутками-то на морозе… Находили и били. И когда их, искалеченных, приносили к отцу, он увещевал:
— Ну что же вы делаете, вас ведь изувечат.
Они объясняли:
— Зато сытно покушали. Хоть раз.
Отец встал как-то на собрании и сказал:
— Если вы офицеры, почему воруете? Почему вы у зэков отбираете продукты?
Он написал Брежневу письмо:
«Это не лагерь, а концлагерь, я врач, принимал клятву Гиппократа, а здесь людей калечат. Я как врач не могу это видеть. Прошу Вас разобраться и прекратить это преступление. Вы лишали людей свободы, но никто не дал вам права лишать их человеческого достоинства».
Приехал разбираться, как отец рассказывал, из Москвы майор Гапон, осмотрел всё и говорит:
— Вы сумасшедший.
Отец отвечает:
— Я-то нормальный…
В общем, отца уволили.
Ты, оказывается, потомственный правдоискатель… А почему отца назвали так необычно — Вальтер?
Бабушка Вальтера Скотта любила. Может, поэтому я в Англии? В 38-м году отца так назвали…
В общем, в семье все были военные. Пошёл на службу и я.
А как ты попал в КГБ?
В 85-м году, по окончании военного училища меня направили в дивизию Дзержинского. В четвёртую роту войсковой части 3419. Батальон, в котором я служил, сопровождал грузы Гохрана. Возили золото, серебро, платину и бриллианты. Наша четвёртая рота была особая. Это единственное подразделение во внутренних войсках, которое выезжало за границу. И оно, естественно, было нашпиговано агентурой. До меня командиром взвода был — позже он стал Героем России за операцию в Первомайском — Никитин. Как понимаю, он работал у них в агентурном аппарате. Он ушёл, понадобился новый агент — они меня и завербовали. Говорил со мной Николай Аркадьевич Андрюшин, майор. Особый отдел КГБ СССР, войсковая часть 70850. Он сказал, Саша, так и так, надо помочь органам. Я спросил:
