Ну, вернёмся к аресту. Меня привезли в Главную военную прокуратуру, посадили напротив следователя, здесь уже находились сотрудники, которые меня задержали. Наручники сильно давили руки. Я несколько раз просил: «Ослабьте наручники, руки опухли». У меня потом даже шрамы были на запястьях. «Нет. Так сиди». Я говорю: «Не снимете наручники, не буду отвечать». Барсуков дал команду, и с меня сняли наручники. Зашёл генерал-майор Баграев. В морской форме, с золотой цепью на шее (сейчас он адвокат Гусинского). Меня всегда изумляли все эти побрякушки — на людях в военной форме.
— Ну что, арестовали?
Я говорю:
— Вот видите, сижу перед вами, товарищ генерал, значит — арестовали. Только не пойму, за что.
— Сейчас вам всё объяснят, — успокоил генерал. — Где ключи от вашей квартиры?
Я вскинулся:
— Обыск, что ли, будете делать?
— Отвечайте на мои вопросы.
Тут я разозлился:
— Знаете, я на ваши вопросы отвечать не собираюсь.
Они начали меня обыскивать. Распотрошили сумку, достали записную книжку, блокнот. Баграев схватил его, начал листать, а там у меня фамилии разные. Он читает: Валя Юмашев, Борис Березовский. И говорит:
— Какого человека поймали! Какую птицу схватили! И ты что, их всех знаешь?
Я снова спрашиваю:
— В чём меня обвиняют?
Барсуков показал постановление о привлечении меня к уголовной ответственности в качестве подозреваемого и постановление о заключении под стражу…
— Теперь, — говорит Барсуков, — я вам предлагаю дать показания.
— Сергей Валерьевич, я не буду давать показаний. Вы, пожалуйста, предоставьте мне адвоката, и тогда будем работать.
— А знаете, Александр Вальтерович, вас опознали.
— Объясните, если я кого-то побил, что же он полтора года молчал, никуда не ходил, не жаловался?
— Не надо было, — говорит, — пресс-конференции давать.
Вот так прямо и сказал?
Сразу сказал:
— Зачем полезли на телевидение? Кто вас просил? Сидели бы себе тихо. А вы пришли на пресс-конференцию, вас и опознали по телевизору.
Тут заходит в кабинет Баграев и спрашивает:
— Ну что, даёт показания? Я отвечаю, что не дам показаний без адвоката. Баграев:
— Тогда в тюрьму.
Меня опять посадили в машину и — в тюрьму. По дороге Дицеев пытался со мной поговорить:
— Пойми, тебя же могут и убить в Лефортово, в камере с тобой что-то может случиться. И ты никогда на волю живым не выйдешь…
И это говорил твой друг?
Да, Дицеев. Я спросил:
— Боря, ну что я могу сделать?
— Ну, зачем это тебе надо было? Зачем ты полез на телевидение? Зачем ты попёр против системы? Тебя же люди предупреждали. — Всю дорогу причитал.
