В истории госбезопасности уже существовала структура, занятая «нейтратазацией источников, представляющих государственную опасность», — Четвёртое управление НКВД, которым руководил знаменитый Павел Судоплатов, приговорённый по делу Берия к пятнадцати годам тюремного заключения. Нынче Судоплатов реабилитирован, и он считается среди чекистов легендарной личностью. Ведь по их понятиям, он Родину не предал, а только людей уничтожал.
А потом в здании на Лубянке «реабилитировали» и Четвёртое управление. Так появилось УРПО. Из него и совершил побег подполковник ФСБ Александр Литвиненко.
К тому же опер ушёл не один. А с документами, видео- и аудиоплёнками. Ушёл со своей удивительной памятью, захватившей самые нелепые и трагические моменты истории России.
Словом, ушёл компьютер на двух ногах, файлы которого хранят известные имена и нашумевшие происшествия. Достаточно просто перечислить названия этих файлов, чтобы оценить объём и вес «убежавшей» информации: Листьев и Ельцин, Путин и Березовский, Патрушев и Коржаков, Алла Дудаева и Татьяна Дьяченко, Ястржембский и Филатов.
Литвиненко получил убежище в Англии, и ФСБ тут же включило его в список перебежчиков, двойных агентов, предателей. Хотя всё, чем он занимался, не имеет никакого отношения к безопасности России. Во всех странах этим занимаются МВД и налоговая полиция, но никак не контрразведка. Почему же в России всё иначе? Да потому, что у нас идёт передел собственности, потому что у нас борьба с организованной преступностью — самое прибыльное дело. Сегодня ловить шпионов — неблагодарная каторжная работа. А вот работать с бандитами и следить за коммерсантами — золотое дно!
За полтора года до побега Литвиненко устроил скандально известную пресс-конференцию, привёл своих коллег и озвучил обвинения в адрес ФСБ: там совершаются преступления.
Они думали — их услышат. Но общество в России, народ — безмолвствуют. Если и услышали — то промолчали.
Бунтовщиков стали «прессовать»: Литвиненко по ложному обвинению посадили в тюрьму. И хотя суд его оправдал, за первым обвинением последовало второе, и третье, и ему дали понять, что Контора не отступится — в конце концов он будет наказан за своё выступление.
Дело кончилось побегом. И новым — заочным — судом.
Он убежал потому, что там не было нас с вами — общества. Он использовал все личные методы защиты, а общественных — не оказалось.
Мы, конечно, догадываемся, что происходит со спецслужбами в России. Они внедряются в банки и участвуют в конкурентной борьбе, занимаются откровенным рэкетом и терактами, «работают» со СМИ и Государственной думой. Но у нас были только отдельные факты или только подозрения.
