Кердан пытался отвлечь внимание от Одара, надеясь, что наказание будет забыто? Или пытался разозлить Жану сильнее, чтобы она отвлеклась, и он напал?
— Ослабят боль? — сказала Жана. — Ничто не ослабит мою боль. Но мне станет лучше, если я буду смотреть, как вам четверых пытают, — она расхаживала перед тремя мужчинами, стоящими на коленях. Сильный запах крови наполнял комнату, Аллиссе было не по себе. Жана присела перед Дармиком, чтобы их глаза были на одном уровне. — А если бы я ранила всех дорогих тебе людей, пока ты бы просто смотрел и не мог остановить меня?
Дармик не ответил.
— Мне нужно, чтобы ты ощутил ту боль. Понял, что мне пришлось пережить.
— Твоя ненависть ко мне — глупа, — сказал Дармик. — Мы могли бы жить в гармонии. У нас один отец, хоть и безумный. Теперь я понимаю, что ты похожа на него больше меня.
Глаза Жаны яростно вспыхнули, ноздри раздувались, она сжала кулаки.
— Я тебя ненавижу, — заявил Кердан, привлекая внимание королевы. — Ты пришла в Рассек, хотя мы тебе ничего не сделали. Убила мою мать, — слова звенели в комнате громко, чтобы слышали все солдаты, что были еще живы. — А потом заманила моего отца в брак с тобой, чтобы получить власть. Как только ты получила то, что хотела, ты убедила его напасть на Империон. Потому что хотела королевство себе. Ты уничтожила мою жизнь, ранила мой народ, но это ты считаешь себя пострадавшей? Объясни, разве твои действия оправданы?
Жана медленно встала и прошла к Кердану.
— Ты был занозой в моем боку с момента, как я тебя увидела.
— Поверь, это взаимно, — прорычал он.
— Мне стоило давным-давно тебя убить, когда был шанс.
Страх вспыхнул в Аллиссе. При виде Кердана на коленях перед Жаной и ненависти в глазах королевы она боялась за его жизнь. Одно слово, и он будет мертв.
— Ты предала мой народ и заслуживаешь смерти, — голос Кердана дрожал от гнева и печали.
Жана засмеялась, звук эхом отражался по комнате.
— Я заслуживаю смерти? — она развернулась и широко раскинула руки. — Все тут слушаются меня, а не тебя.
— Тогда, — сказал он, — прикажи убить меня, и покончим с этим.
— Нет уж, — ответила она. — Сначала ты будешь страдать. Когда я увижу твою боль, твои слезы, тогда позволю тебе умереть. Но не раньше.
— Ты забываешь, что я солдат. Тебе будет сложно меня сломить.
Она жестоко улыбнулась.
— О, посмотрим, — проурчала она.
Холодок охватил Аллиссу. Ей казалось, что все станет еще хуже. Жана повернулась к ней.
— Полагаю, вы трое переживаете почему-то из-за этого жалкого подобия женщины, — Жана прошла к ней, окинула взглядом. — Вы все ее любите. Как друга, возлюбленную или дочь. И вы все будете смотреть, как я ее раню. И мы посмотрим, как вы будете себя чувствовать после этого.
