Солдаты пошли дальше. Натенек сжал ее руку и потянул вперед.
— Идем.
Они пошли к замку. Рема не увидела людей по пути. Но она ощущала взгляды, особенно, когда Натенек стал грубо толкать ее. Он даже заставил ее упасть пару раз. Рема не сомневалась, что кто-то следил.
Они шли час, здания закончились, и осталась открытая земля перед ними.
— Где мы? — Рема не знала, был ли близко замок.
Один из солдат оглянулся на нее.
— Ты не отсюда, да? — спросил он, заметив ее акцент.
— Не твое дело, — ответил Натенек.
Рема видела только гладкие коричневые холмы. Они прошли еще пятнадцать минут в тишине, и Рема поняла, что впереди была большая стена. Они подошли к огромным железным дверям, что были в пять раз выше и шире нее.
— Дальше мы не пойдем, — сказал один из солдат. Натенек кивнул.
— Благодарю за сопровождение. Я доставлю пленника отсюда.
Солдаты ушли, Натенек постучал в деревянную дверцу в стороне, Рема не заметила ее до этого. Он пробормотал пару слов кому-то, и дверца открылась, впуская их.
Рема прошла туда, мешок тут же оказался на ее голове. Она попыталась снять его, но кто-то ударил ее по рукам. Другой человек грубо обыскал ее тело.
— Она чистая, — сказал Натенек тяжелым тоном.
— Стандартный протокол.
— Идем, — прорычал Натенек, потянув ее за собой.
— Снимите это с моей головы, — потребовала Рема. Она не видела ничего, и сердце колотилось, она задрожала.
Натенек рассмеялся.
— Так обращаются со всеми пленниками, — его голос был холодным и жестоким, холодок пробежал по ее спине. Он сжал ее запястья грубее, чем раньше, дернул их выше. Он что-то сделал с веревками и отпустил. Она ощупала пальцами, веревка соединялась с ее путами на запястьях, как упряжь на коне.
Ладони убийцы сжали мешок на ее голове. Он собрал ткань на ее шее и привязал ее там чем-то, чтобы удерживать на месте.
— Что вы делаете? — запаниковала Рема. Она пыталась поднять руки, понять, что происходит, но не могла. Натенек стоял на веревке, что была соединена с ней.
Он завязал веревку, или что-то другое, на ее шее. Было сложно дышать. Рема снова была с веревкой на шее. Она умрет.
Она извивалась, пыталась снять мешок. Кто-то рассмеялся, веревку, привязанную к ней, дернули, и она упала на пол.
— Вставай, — прорычал Натенек.
Слезы катились по ее щекам, впитывались в мешок. Она не хотела плакать или проявлять слабость, ее лицо и не видели. Ей нужно быть сильной, отыскать выход из ситуации.
Она встала, заставляя себя успокоиться. Она не могла проиграть сейчас. Они шли в тишине пару минут.
