— Как мило, — сухо прокомментировала я.
Сайфер недовольно на меня поглядел, но продолжил без замечаний.
— Интересно все складывается, да? С одной стороны, людское правительство, которое зомбирует народ и доказывает, что фавориты — социально опасны и созданы для борьбы с зараженными. А вместе со всем этим и Фрид, который в этот порядок просто хочет внести некоторые коррективы. С другой стороны, мы, «Кровные узы». Мы считаем, что фавориты должны встать с колен, разорвать свои цепи! Мы не должны быть орудием! Мы должны быть людьми! И мы знаем, как сделать фаворитов равными с людьми.
— Хорошо вещаешь, дядя. Красивые слова, вроде, как и не террористы вы вовсе, — я покачала головой, — вот только сам-то ты знаешь, что мы людьми быть не можем?
— Это еще почему? — Сайфер на секунду замешкал, — потому что мы сильны?
— Ну, что делают люди? Как живут люди? — мои слова заставили задуматься всех присутствующих.
— Ну, они… ходят на работу, не боясь, что от них будут шарахаться как от чумных. И они могут не прятать свои глаза… — начала Жолин.
— А еще они влюбляются, женятся… — заметил Рэй мягко, — заводят семьи…
И тут до всех сразу дошло.
— Рожают детей, — прошептала Викония.
— Именно, — развела я руками, — они могут воспроизводить потомство! И фаворитов рожают женщины! Люди, не фавориты. А мы… мы лишены этой возможности!
— Ты не права, — как-то не смело начал Сайфер.
— Это почему же? В приюте рассказывали… — попыталась я возразить, но запнулась. Приют. Вся ложь начиналась оттуда.
— Рассказывали историю Карэн Мэй и ее ребенка? — Сайфер глубоко вздохнул, — да, все слышали. Карэн была из первого поколения фаворитов. То, что случилось, пожалуй, ужасно. Но ведь все это было на бумаге! Тело ребенка так и не нашли. Его даже не искали.
— И что ты хочешь этим сказать? Что нас намеренно с детства убедили в том, что мы не способны иметь потомство? — Викония отставила в сторону чашку с кофе.
— Именно, — Сайфер потер подбородок, — история Карэн Мэй облетела весь мир. Фото ее изувеченного тела было на всех инфо-ресурсах. Все видели это. Но никто не видел тело ребенка. Говорят, это потому, что зрелище было настолько ужасным, что даже самые стойкие доктора бились в истерике. Но, никаких тому доказательств не было.
— Вы думаете, нам внушили это? С какой целью? — я внимательно смотрела на главу, судя по всему, он не знал.
— Не знаю, — тут же он подтвердил мои догадки, — никто не рисковал проверять, сами знаете. Но, проверить нужно!
