– Ох! Что я вижу!
Уж не бредит ли он? Лучи солнца отражались от голубоватого камня и серебряного кольца с жемчужиной, которые находились примерно в двух сантиметрах от поверхности воды. Кольцо искрилось на чьей-то руке, такой же красивой, как и само украшение, – это была крохотная ручка молочно-белого цвета. Сердце Пакома бешено заколотилось. Широко раскрытыми от ужаса глазами он смотрел на голую руку, плечо, затем его взгляду открылись изящная шея, волосы, похожие на водоросли… Наконец он смог рассмотреть и лицо.
– Эмма… Эмма Клутье…
На несколько мгновений он остолбенел от этого жутковатого зрелища, а затем оцепенение сменилось паникой. Упираясь ладонями в рыхлую почву, Паком заметался в надежде освободить ногу. Из его глотки вырвался гортанный хрип, постепенно переходящий в протяжный ужасающий вопль. Он ушел далеко от Сен-Прима, никто не мог его услышать, а даже если бы каким-то чудом это и произошло, его вопль приняли бы за крик заблудившегося животного – попавшей в беду коровы или овечки.
После многократных усилий Пакому все же удалось встать на ноги. Он потерял один ботинок, но, не обращая на это ни малейшего внимания, топтался в грязи, не в силах решить, что же делать дальше.
«Мне нужно вытащить Эмму отсюда… Нет, лучше побежать к ее родителям… Нет, я не могу оставить ее в озере, нужно сначала вытащить ее на землю», – размышлял он в растерянности.
Но если разум его был недостаточно силен, то мышцы работали превосходно. Паком, обладая телосложением борца, запросто мог носить тяжелые тюки или, когда снега наваливало особенно много, перевозить дрова, запрягшись в семейные сани.
«Я вытащу ее отсюда, аккуратно положу на землю, а потом побегу рассказать Клутье». Чувствуя облегчение, оттого что решение наконец было принято, молодой человек подхватил легкое тело Эммы под мышки. Утопая в грязи, он начал тащить тело вверх на берег. Наконец из его горла вырвался сдавленный стон облегчения – он опустил тело на твердую почву, на довольно большом расстоянии от неспокойной воды. Это была нелегкая работа, заставившая его хорошенько попотеть. Поскольку он не решался крепко ухватить тело, то одежда Эммы скользила под его пальцами. Он был смущен тем, что может так запросто ее касаться. Его руки ощущали ее оледеневшее тело и касались ее груди.
– Прости меня, Эмма, видишь, как мне пришлось тебя потрясти! Как это тебя так угораздило? Плохое озеро, дрянное озеро! – методично приговаривал Паком.
