Павел. Странно. Зачем он это сделал?
Маша. Паш, скажи, а тебе, нет? не скучно?
Павел. Ну а если бы я... вот так - со скуки тоже?.. Маша. (улыбается) Не надо, поздно уже. (встает,
спускается с крыльца, смотрит на небо) И звезд много сегодня, сентябрь, а небо ясное-ясное...
Павел. И что, тебе бы было не жалко меня?
Маша. Перестань.
Павел. Постой, скажи, неужели - правда? (пытается ее обнять)
Маша. (не сопротивляясь) Пусти.
Павел. Конечно. Да. (отпускает ее, вынимает из кармана пистолет и приставляет к виску) Убью себя здесь!
Маша. (укоризненно) Будет Вам дурачится, Павел Петрович...
Павел. Будет! Павел Петрович будет дурачится! (отбегает на несколько шагов, бросает пистолет) Я люблю тебя! (подходит) Так тебе слышно?
Маша. Не надо. (улыбается)
Павел. А так? (отбегает чуть дальше) Я тебя люблю!
Маша. (кричит) Да, слышно!
Павел. Постой-ка. (бежит в дом, возвращается с мегафоном) А так? (в мегафон) Я тебя люблю! Люблю тебя!
Маша. Да, да! (падает на колени в траву, плачет)
декабpь 1996
Разговор Девятый.
"О боге, цыганах и вертолете"
- Дядь, а, дядь, ты живой?
Президент с трудом открыл глаза.
- Че ты, дядь?.. - над нам стоял кучерявый мальчик в ковбойке и рейтузах.
- Ты?.. это что это я... - с трудом выговорил президент.
- Груши вот собирал, а ты тут... - мальчик был явно испуган.
- Подонки, как они меня... - президент попытался подняться.
- Ой, у тебя крови много!
- Да, конечно... будешь тут... это где я?
- Там, - мальчик махнул рукой, - горы, а там, - и мальчик снова махнул рукой, - наверху, дорога, а тут поляна, лес...
- Подожди, подожди... какая дорога? какой лес? ты кто такой?
- Да говорю же - груши собирал!
- Ты дурак?
- Не-эт! - мальчик развеселился, - меня просто мамка послала за грушами, Антон любит груши, а тут у склона груши растут вкусные, а я уже обожрался, а ты любишь груши?
- Идиот, - простонал президент, - Как же я...
- Ты, наверно, упал с горы, да?
- С горы?
- Ну вот, вишь, - мальчик опять махнул рукой, - гора. Президент с трудом огляделся. В самом деле - он
лежал, подмяв собой какой-то кустарник, у подножия горы.
- А я вижу на груше, - продолжал между тем мальчик, с любопытством разглядывая сверху президента, - что-то такое лежит, а тут ты, вот здорово!
- Ну конечно, - пробормотал президент, глядя на счастливое лицо мальчика, - радость-то какая, цирк да и только
- так вот на меня смотреть.
- Чего смотреть? - не понял мальчик.
- А, - президент поморщился от внезапной боли, - глазеть так вот детям какое удовольствие!
