- Вы меня ненавидите...
- Что Вы, друг мой, ненависть - это чувство, притом какое! Нет, конечно...
- Ну и чего тогда Вы тут со мной?..
- Поверьте, я совершенно искренне не желаю Вам зла, я даже обрадовался бы, если бы Вы вдруг стали счастливым; а разговариваю... ну, может, потому что мне интересно; знаете, в молодости я зачитывался Конан-Дойлом, дедукция, индукция, анализ, мне тогда казалось, что раскрытие преступления - все равно что в шахматы вслепую, фигуры узнаются на ощупь, ходы противника - интуитивно, но я, как вы сейчас выражаетесь, обломался, оказалось, что выловить, скажем, подшивку "Русской мысли" много проще, чем разгадать обряд дома Месгрейвов, а уж там-то, я думал, куда проще!
- Наверно в детстве стучать любили...
- Опять арго...
- Вы стучали...
- А Вам завидно?.. хотите - тоже?
- Так вот, что Вам от меня надо...
- Я Вас не сильно обижу, если скажу: нет?
- Какого ж тогда!..
- А я вот и сам думаю: зачем же такой образованный юноша сидит тут, позевывая, и изгаляется надо мной на чем свет стоит? Я думаю так: блажь у него детская, как тогда, помните? - "особым очарованием было купаться в пруду, где (я знал наверняка) водились пиявки..." Как романтично!
- Это-то откуда знаете?
- Я просматривал Ваши школьные сочинения... поразительная легкость мыслей, такой полет... сразу чувствуется настоящий ценитель искусства!
- Послушайте, давайте договоримся...
- Э, нет, милый, мы же условились - никогда не договариваться, а то какой Вы тогда диссидент? Хреновый, если не сказать точнее, помните анекдот про альпиниста? то-то...
- Да идите Вы...
- Очень напрасно. Я не враг Вам, нет-нет, конечно, и не друг тоже, поймите меня правильно... Вы хотите знать истину?
- Чего?
- Ну... истину, ту, к которой вы все стремитесь, нет, не хотите?
- Ничего я не хочу.
- Вы мне не верите? Ну, а Оруэла-то Вы читали, да?
- Ну читал...
- Ах вы, молодежь, все-то вы читали, все-то вы знаете; мы вам слово, а вы нам - десять. Вообще, конечно, это
правильно, сейчас ведь как? - много книг новых издают, вот и
Евтушенко, Евгений Саныч, в "Огоньке" забытых поэтов печатает. Или помните ленинский "Огонек" за восемьдесят пятый год, как мы все удивились в ленинском номере - и Гумилев, Николай Степаныч, ну не чудо ли?
- Как же Вы разрешили-то? Или уже не спрашивают?
- Спрашивают, Павлик, еще как спрашивают... А знаете ли, я ведь собрал дома неплохую библиотеку, Вам должно быть известно, ну, может, кто рассказывал, что такое "конфискация", мой тогдашний начальник особо охоч был до декадентских журналов, "Весы", "Руно", помните - "письмо студента-естественника"?
