Глава двадцать вторая
Моника
НЕНАВИЖУ ПРОПУСКАТЬ УРОКИ из-за инфузионной терапии, особенно тогда, когда я предпочла бы оказаться в школе. Но в эти выходные бал выпускников, а все тело ноет, поэтому врач решил, что мне нужно пройти лечение, пока боль не взяла надо мной верх.
И вот я сижу в больнице, жду, пока медсестры начнут тыкать в меня иголками.
В комнату заходит одна из них: на ярко накрашенных губах радостная улыбка, на топе гроздья черешни в тон помады.
– Как ты сегодня, Моника?
– Предпочла бы оказаться где-нибудь в другом месте, – говорю я.
Она от души смеется, будто я удачно пошутила. На стуле рядом мама, она морщит лоб и хмурит брови.
Мучительно видеть, как она переживает.
– Мам, иди на работу. У тебя через десять минут встреча с клиентом. Я уже тысячу раз через это проходила.
Держа сумку на коленях, мама лишь усаживается поудобнее.
– Я подожду, пока поставят капельницу. Ничего, если на пару минут опоздаю на встречу, – объясняет она.
У медсестры уже готов набор игл и трубок.
– Говорят, в эти выходные бал выпускников. У тебя пара и платье есть?
– Да, есть и то и другое.
– Как здо́рово!
Я пожимаю плечами:
– Наверное. – Я не говорю ей, что с парнем мы расстались, но тем не менее я иду с ним на бал, чтобы создать видимость отношений.
Продолжая болтовню, медсестра готовит капельницу. Самое противное, что сидеть мне здесь придется два часа. Зато потом воспаление и боль в суставах отступят, по крайней мере на время. Это радует.
Не радуют побочные эффекты remicade[17], который заливают мне в организм. В прошлый раз меня несколько дней рвало и болела голова. Да и спать постоянно хотелось – казалось, что энергии нет, глаза сами собой закрывались. Надеюсь, в этот раз такого не будет.
Медсестра вводит иглу в вену. Я отворачиваюсь, а мама наблюдает так внимательно, будто этот препарат излечит ее дочь. Но это неизлечимо. Как только мама уходит и лекарство начинает медленно капать мне в организм, я откидываюсь назад в большом кожаном больничном кресле и закрываю глаза. Когда я здесь, мне кажется, что я без лекарств не могу жить нормальной жизнью. Не понимаю, как можно, находясь в своем уме, принимать препараты, если необходимости в них нет. Как Трей.
Откинув голову, я представляю, что нахожусь где угодно, только не здесь.
– Не понимаю, как человек, который без лекарств даже двигается с трудом, хочет быть механиком.
Услышав голос Вика Салазара, я резко открываю глаза. Он стоит надо мной, уставился на капельницу с remicade. Уф!
