Откровенно говоря, мне хочется обнять ее. Но сейчас единственное, что я могу сказать откровенно, – это вот такое замечание:
– Откровенно говоря, я терпеть не могу сыр кусками, но ничего не имею против него, если он расплавлен.
Ее рот кривится в усмешке, она кивает:
– Я говорю про Трея и его измены.
– Об этом я ничего не знаю. Давай лучше про сыр.
Свет падает на ее руки, она крепко сжала кулаки.
– Я не хочу обсуждать твои странные отношения с сыром. Хочу поговорить о Трее, потому что нам с тобой не удастся сдвинуться с мертвой точки, пока ты не узнаешь правды. Трей изменял мне с Зарой Хьюз. Ты ее знаешь?
– Зара Хьюз?
Она выпрямляет спину и делает глубокий вдох, как будто готовится услышать всю нелицеприятную правду про Зару и Трея.
– Говори как есть. Не скрывай ничего.
– Хорошо, – наконец отвечаю я. – Я ее знаю. Трей с ней часто переписывался, но говорил, что они просто друзья. Она учится в Фэрфилде.
– Где они познакомились?
– Не знаю. Кажется, на Lollapalooza.
Она кивает, переваривая информацию.
– Вик, он любил ее, – наконец говорит Моника. – Я нашла их фотографии, они уже давно были сделаны. Он смотрит на нее так… ну, скажем, на меня он так уже давно не смотрел.
Я перевожу взгляд на ящик с инструментами. Черт возьми, не хватало еще, чтобы она анализировала то, как смотрю на нее я. От всего этого у меня голова кругом. Трей любил Монику. Ну то есть он общался с Зарой и, может быть, иногда тусовался с ней, но…
Мне не хочется думать о том, что Трей за спиной Моники гулял направо и налево. Как он мог? Зачем? Моника – самая верная и преданная девушка, она давала Трею все, что может пожелать парень. Она всегда поддержит, с юмором, умная, не говоря уже о красоте. Не девушка, а мечта, ставшая реальностью.
– Он не был идеальным, ты же знаешь, – шепчет она едва слышно, в ее голосе звучит беспомощность.
В моих глазах он был идеальным. Мне всегда хотелось жить как он. Иметь заботливых родителей, врожденные способности к спорту и мозг не хуже, чем у Эйнштейна. К тому же и девушка Трею досталась самая-самая.
– Если бы он ходил налево, я бы знал, – уверенно заявляю я. – Он бы ни за что не смог скрыть это от меня.
– Ты заблуждаешься. – Моника наклоняет голову, и свет падает ей на лицо.
Я так не могу. Не здесь, не сейчас, когда мне так хочется ее утешить. У нее в глазах слезы и отчаяние. Не могу смотреть на ее страдания. Это убийственно.
– Вик, мы расстались незадолго до того, как он умер. Но он не хотел, чтобы об этом узнали до бала выпускников.
