Ребенку станет понятно, что мама боится бабушки, что папа в конфликте с дедушкой, что мама недовольна папой, потому что он беспрекословно слушается бабушку. А потому наказание, которое он переживает, связано вовсе не с тем, что он что-то сделал неправильно, а с тем, что на это его действие кто-то третий из родственников среагировал так, что это доставило неприятность тому, кто его теперь наказывает. Понять это несложно, ведь когда ребенок останется с этим своим родственником один на один, количество его недовольства ребенком снижается на порядок!
Теперь вернемся к беззащитности. Мы стали чувствовать, что оказались заложниками какой-то игры. Тут вот в чем фокус: один из взрослых нам что-то разрешает, а другой – не разрешает. Следовательно, запрет не является абсолютным, значит, это не запрет. Но кто-то из взрослых просит, чтобы мы не делали этого «что-то» при другом взрослом. И когда мы не слушаемся и делаем, этот взрослый раздражается, а тот, которой говорил нам этого не делать, нас наказывает, причем с ожесточением, и приговаривает: «Я же говорил (говорила) тебе, что этого делать нельзя!» Но мы-то знаем, что можно, и теперь мы понимаем, почему «нельзя» и что значит это «нельзя».
У каждого из нас в жизни были подобные ситуации. Бабушка разрешала нам есть варенье, а мама запрещала. И бабушка говорила: «Ешь, пока мама не видит». Потом мы тянулись за тем же вареньем при маме, она ругалась и гневно спрашивала бабушку: «Ты что, опять его кормила вареньем?! У него же аллергия! Сколько можно тебе говорить!» А бабушка говорила, что она ничего такого не делала или делала и считает это правильным. И когда она это говорила, мы уже понимали, что стоит маме уйти, и нам влетит от бабушки по первое число. И это «влетит» взрослые называют «наказанием», а мы понимаем, что это у них «разборки», а на нас им наплевать…
Почувствовав себя марионеткой в играх взрослых, наших родителей и их родителей и еще теть, дядь, братьев, сестер и черта в ступе, мы поняли, что наша беззащитность – вещь абсолютная и неизбежная, надо лавировать, надо защищаться…
Случай из психотерапевтической практики: «Если мама просит…»
Антон обратился ко мне, когда ему было 28 лет. По профессии он был юристом, работал в достаточно крупной конторе, получал неплохие деньги и собирался разводиться. Последнее, собственно, и привело его на прием к психотерапевту. «Надо ли разводиться, если лучше, видимо, не будет, а так, как есть, – никуда не годится?» – хороший вопрос для молодого человека.
