Я знаю, что очень нетерпеливая. Я не понимаю, кто я на самом деле, какому миру принадлежу, где мое место. Поэтому я так жду встречи с отцом. Я надеюсь, что он всё прояснит и мне… ну не знаю, станет лучше?
Высокий мужчина широкими жестами рассказывает о том, как он и некий Слышит-Хорошо нашли неподалеку отсюда «поток», причем «восхитительно сильный». Мы все можем покататься на нем, предлагает он.
Понятия не имею, что он имеет в виду, но вижу, что его предложение всем очень нравится.
– О да! – восклицает симпатичная девушка примерно моего возраста, у которой с правой стороны живота растет странная узкая полоска шерсти. – Мы так давно этого не делали!
Всегда-Смеется толкает меня в бок.
– Это Полоска-на-Животе, – объясняет она. – А это ее дети. – Она указывает на двух мальчишек, которые сидят в центре круга и дразнят краба. – Одного из них зовут Послушный-Послушный, а другого Большой-Мужчина.
Я смотрю на мальчишек. Послушный-Послушный кажется мне довольно наглым парнем, а Большой-Мужчина еще совсем карапуз. Кажется, Полоска-на-Животе должна была быть не старше двенадцати, когда у нее появился первый ребенок. К этой мысли надо привыкнуть, особенно если вспомнить, какой в этом возрасте была я.
Племя по-прежнему обсуждает тот самый загадочный «поток»: всем не терпится на нем «покататься», что бы это ни означало. Всегда-Смеется продолжает называть мне имена сородичей. Того долговязого, который заговорил о «потоке», зовут Двенадцать-Жабр, и, рассмотрев его хорошенько, я вижу, что с каждой стороны у него по шесть жаберных щелей, а не по пять, как у всех остальных.
Женщину рядом с ним зовут Непослушные-Волосы, это имя ей подходит и легко запоминается. Есть еще Ныряет-Глубоко, Короткий-Нос, Длинная-Женщина, Ест-Много и Умелый-Плетельщик, но тут в моей памяти заканчивается свободное место. Имена я запоминаю плохо. Чтобы запомнить, как зовут моих одноклассников в сихэвэнской школе, мне потребовалось два месяца.
Маленькая девочка отрывается от материнской груди, подплывает ко мне и усаживается у меня на коленях, как будто мы знакомы с ней всю жизнь.
– Привет, – говорят ей мои руки. – А тебя как зовут?
– Умная-Женщина, – отвечает она, а потом засовывает в рот большой палец и склоняет голову ко мне на живот.
Я в замешательстве обнимаю ее, и меня это удивительным образом успокаивает. Я ей чужая, я к тому же еще и полукровка – принадлежу одновременно и воде, и воздуху. Почему же эта малышка мне доверяет? Я не могу этого постичь.
