Сейчас он скажет шутку, проявятся ямочки на щечках, узкие глаза откуда-то изнутри вспыхнут - танк такой детский пластмассовый - из щелочек на нас огнями полыхнет - башенкой лба наедет, накатится: м-м-у-у-у я какой: сейчас как: бух-бух-бух!..
Ленин улыбался глазами. Беру его уроки. Учусь так улыбаться. Умиление!
Я отворачиваюсь от зеркала.
Я смущен.
Смотрю на город. Я скучаю по его странному, по старожилам-сторожам, где провода провиснут - турус под столбами пройдет, труста-триста тра-тра-та! - гулко зазвенят фарфоровые набалдашники! Чмох-чмух...
Стратора пройдут - ладони к столбам приложат, прослушают: лепо поют хмыри деревянные! Pазмахаются руками, полетят кругами над домами московскими... Только их и видели!
Я видел их.
Во дворе у нас теплостанция стояла. Кирпича красного, да и надпись на ней "похме". Или кто-то не дописал волнительное слово, слишком верное и длинное, для того, чтобы - целиком... Или был такой Похма - и ему была эта надпись...
Эх, Похма!
Да вот так, чтоб тебя перекосило! - потрясая линейкой, взвопит учитель, - что за бред ты несешь! да хоть что-то ты помнишь?!
Ну... помню я дождь. И, пожалуй, это - все. Э-э, нет, бросьте, вон там, там - треснувшим камертоном лязгнула молния - раздалось небо в себя принимая звук.
Такое не иссохнет, не высохнет - пронесут воды свои шири надмирные, аукнется мне крылами моими легкими, вернется - унести навсегда в стынь. Откуда небо к земле происходит?
Из розового - рождается дождь. Серое - не дождь еще, так, легкое томление, чуть голова закружилась? - скорей бы... Ждать - когда разорвется розовое.
Звук. Когда звуковые всполохи грома разорвут цвет.
Доброе утро, Похма!
Я был там. Не вру, был: точно. Я сидел на пригорке у заброшенных путей железнодорожных.
Я готов уже. Отверз глаза и разинул уши: дождь.
Ринулся дождь.
Как же это? Вы представьте себе, что я эдак всплеснул руками: ну!
Оно - торопиться.
И: бежит, бежит вниз, туда, к Яузе, потому что лишь Яуза помнит себя: прочь, туда, туда! - и как, и где, и почему это происходит в вами - не знаю я; иногда - дождь, тогда понятно: город вверх взлетает, рассыпается, ухает громом и падает вниз, словно взмахивает небо покрывалом земли воздухотрясение такое! Отразится молния в Яузе, прыснут мокрые селезни, крикнут что-то грому вторя, - куда там! Ветер рванет с косогора листья берез и кленов, забьется в серебряном сите дождя далекий колокол, одинокий рыбак глупо так заругается над запутавшейся леской, - домой бы, - да вот хрен какой! И рассмеется внезапно, - там на середине реки восстанет, шею вытянув в безмолвном крике, что твой Петр на коне, селезень, грому вторя.
