Она одарила стражника одной из своих самых ослепительных улыбок, которая была призвана растопить сердце любого дееспособного мужчины с нормальными сексуальными пристрастиями.
— Извините, пожалуйста…
Ранетт уже поднырнула ему под руку и почти проникла в конференц‑зал. Изнутри доносился сухой голос какого‑то официального лица, читавшего доклад. «Уже начали, ублюдки, — подумала Ранетт. — Я спущу шкуру с того, кто в этом виноват».
Однако стражник с нашивками на рукаве загородил ей дорогу.
— Только для прессы, — прорычал он.
Сладенькая улыбочка по‑прежнему светилась на лице Ранетт.
— Вот‑вот, для меня, значит.
Она выхватила свое удостоверение и твердой рукой поднесла его к глазам-пуговкам тупоголового громилы. Он внимательно изучил документ, потом посмотрел на Ранетт. Придурок из ВБ не спешил.
— Похоже, документы ваши, — наконец объявил он. А потом злобно ухмыльнулся.
«Вдвойне замечательно и необыкновенно любопытно, — подумала Ранетт. — Этот тип ненавидит средства массовой информации».
— А вы все равно войти не можете.
— Это еще почему, чертово кретинство?
Лицо Ранетт перестало быть соблазнительно нежным. Теперь от ее тона повеяло могильным холодом. Однако стражник был настолько глуп, что еще этого не понял.
— У меня приказ, вот почему, — рявкнул он. — Конференция началась… Никому не разрешается входить и выходить, пока она не закончится.
Всего через одну секунду самодовольное выражение на его лице сменилось неприкрытым ужасом — Ранетт позволила сдерживаемой до сих пор ярости вырваться на свободу.
— А ну‑ка, проваливай с дороги, ты, вонючий раздутый член! — прошипела она. — Если ты меня не пропустишь сию минуту, я твои яйца зажарю себе на завтрак.
Она подождала целых полторы пронизанных ужасом минуты, чтобы до стражника дошел смысл ее слов. А потом окатила стражника и всю прилегающую территорию столь отборными ругательствами и невообразимыми угрозами, что по своей силе и изощренности они с легкостью могли бы поспорить со всем, слышанным до сих пор бравым представителем службы безопасности — включая обещание познакомить его со старшим палачом Императора.
Девяносто секунд истекали, превратившись в целый мучительный год, когда в крошечном мозгу стражника наконец вспыхнуло имя, написанное на удостоверении. Женщина, готовая растерзать его собственными руками, была знаменитостью. Ранетт вела репортажи о таанских войнах прямо с линии фронта. Ей удалось выжить в те страшные годы, когда у власти стоял Тайный Совет. Она выдавала блестящие документальные передачи, которые даже он смотрел, испытывая благоговение и ужас. Могущественные члены правительства и главы корпораций разбегались в разные стороны, как нашкодившие мальчишки, стоило ей только появиться со своей командой и аппаратурой.
