— Главный специалист у меня всегда под рукой, — сказал оберштурмфюрер и похлопал по автомату, висящему на гвозде у входа в бунгало. — Прекрасный специалист по фамилии Шмайссер.
— Прекрасный, но, к сожалению, не всесильный, — полевой агент встал, поднял руку ко лбу, вглядываясь в горизонт, где небо неровной ниткой было сшито с землей. — Похоже, геликоптеры скоро будут.
Птица кружила в зените.
— Что это за тварь? — Венк ткнул пальцем в черную точку.
Херцог посмотрел вверх.
— Ничего особенного, — сказал он. — Обыкновенный гриф. Ищет падаль. Что, раздражает?
Венк подумал о том, что еще вчера этот же самый вопрос он задавал ун-Грайму, и пожал плечами, натягивая на влажное тело плотную парусиновую рубаху:
— Не знаю, — сказал он. — Ощущение паршивое, словно он следит за нами всеми.
7. РОТЕНФЮРЕР ОЙГЕН УН-ГРАЙМ, ПО ПРОЗВИЩУ НИБЕЛУНГ
Ойген не раз уже замечал, что операции проходят так, как они начинаются. Если подготовка оказалась слабенькая, и на первом этапе группу начинают одолевать неудачи, будьте уверены, что они будут преследовать вас до самого конца. Поэтому он порадовался удачной высадке и своевременному прилету геликоптеров на побережье — это говорило, что их экспедиция будет недолгой и удачной. Нет, это не было суеверием. Немецкий солдат суеверий лишен. Он просто радуется, когда все идет по заранее составленному плану.
Шум двигателей оглушал.
Гражданская вонючка в песочном костюме и в пробковом шлеме выглядел сиротливо. Похоже, в компании физически развитых и крепких ребят из СС ему было не по себе. Одно слово — англичанин! Вот так они жались к своим островам, не решаясь напасть на континент, а в результате проиграли войну. Хоть в бюргере ун-Грайму и другим постоянно вдалбливали в голову, что у англосаксов в отличие от славян и арабов родственная кровь, в СС к любому англичанину, пусть у него была куча заслуг перед империей, относились пренебрежительно. А как еще можно было относиться с проигравшим, пусть даже фюрер поднял их из грязи поражения и поставил вровень с немцами и итальянцами?
Англичанин о чем-то негромко разговаривал с Венком, тыкал пальцем в карту района, куда они летели. Лицо у британца было озабоченным, но о чем он разговаривали с оберштурмфюрером, Ойген не понимал. Английскому языку его не учили, в бюргере вообще не учили языкам, априорно предполагалось, что любой разговор должен вестись на языке победителя, поэтому все остальные должны были учиться говорить на великом и могучем немецком языке. Ну, если не свободно говорить, так хотя бы объясняться. Оберштурмфюрер был из имперских немцев, а воспитание в Метрополии предполагает изучение двух и более языков, в том числе и языков покоренных народов. Но и Ойген ун-Грайм неплохо знал русский язык и разговаривал на нем почти без акцента. Постоянное общение с аборигенами в колониях сделали его словарный запас обширным, он даже матерился иногда на русском языке, как и его товарищи по бюргеру.
