– Но ведь это же праздник, – возразила верная Эмма.
Впрочем, в таких делах бесполезно сопротивляться. Миранда все равно добьется, чего хочет.
Но я не стала тратить время, прихорашиваясь перед ужином. Потому что проторчала в ванной, разглядывая пластиковую полоску, а потом ходила взад-вперед, гадая, что же теперь делать. Хотелось заорать. Но здесь было так чертовски тихо, что они все услышали бы меня.
Может, думала я, пытаясь дышать глубоко и ритмично, тест дефектный. Если бы у меня только имелся запасной. В аптеке на вокзале Кингс-Кросс я страшно торопилась, стараясь, чтобы никто не увидел, что именно я покупаю. Но в инструкции говорилось, что если отрицательный результат может выдаваться с погрешностью, то положительный всегда однозначен.
Было уже почти восемь, и я надела черное платье, старенький коктейльно-офисный вариант, которое бросила в чемодан на всякий случай перед самым отъездом, и с такой силой провела расческой по волосам, что стало больно.
Не знаю, кажется ли мне, но платье сделалось будто теснее с тех пор, как я надевала его на рождественскую вечеринку в офис. Со всех сторон разглядев себя в зеркале, я совершенно определенно увидела небольшую выпуклость там, где раньше ничего не было. О боже. Я повернулась боком. Ну точно. Меня охватил страх.
Теперь, когда я заметила, это стало казаться очевидным. Поразительно, что Миранда до сих пор ничего не сказала. Да еще и грудь слегка набухла. Но как, черт побери, это произошло? Я была так осторожна. Видимо, недостаточно. И я не знаю, что теперь с этим делать.
Не хочу идти. Не могу – я просто не могу пойти туда и показаться им. Я просидела на кровати около получаса. Думала… надеялась… что они забудут обо мне.
В дверь постучали. Какой-то миг я полагала, что мне почудилось.
– Кейти? Ты что там делаешь? Я вижу, ты сидишь на кровати!
Я открыла – а что мне еще оставалось? Чувствовала себя зверем, которого застигли в берлоге. На пороге, подбоченившись, стояла Миранда. Разумеется, выглядела она сногсшибательно: золотое платье-футляр, которое может позволить себе надеть только такая роскошная женщина и только в новогодний вечер.
– Итак? – Она осмотрела меня с ног до головы.
Заметит ли? Мы стояли лицом к лицу, так что, наверное, нет.
– Не слишком празднично. – Она открыла маленькую вечернюю сумочку, висевшую у нее на сгибе локтя. – Вот, это поможет.
В каком-то оцепенении я позволила ей провести помадой по моим губам, восковой запах был едва выносим.
