Я хохочу, Галка хохочет, Алеша, сидя уже в ванночке, смотрит на нас с благожелательным удивлением…
Санька, пока Алеша моется, просит почитать вслух старые дневниковые записи. Один раз я ему случайно прочел, и с той поры он стал часто приставать:
— Папа, прочитай про нас с Алешей!..
Когда я читаю, он весь обращается в слух, переживает, краснеет, бледнеет. Если что-то, судя по записи, у него в прошлом было нехорошо, он стыдится, спрашивает:
— Но ведь сейчас я не такой?..
Видя, как это чтение благотворно влияет на него, я прилежно веду «отцовский дневник» — простую и действенную «машину времени»…
…Едва уложим ребят, едва тишина придет, как вдруг Санькина головенка выныривает из постели, как поплавок из воды.
— Папа, а почему… — начинает Санька, и дальше следует вопрос на «злобу дня». Он спрашивает о том, что его больше всего задело, затронуло в истекшем «сегодня». Причем осмысливает он только то, что вызывает бури в его эмоциональной сфере. Мои рациональные призывы учиться читать или делать что-то полезное не оставляют к концу дня никаких следов…
К сожалению, суть многих моментов, затронувших его душу, до бумаги не доходит. Вот вечерняя прогулка в морозном снежном мире. Алеша в шубе похож на веселого медвежонка. Санька разрумянился и выглядит скорее как Шурочка. Ветер несет миллионы снежинок — многие из них рады зацепиться за ребят или за Галку. Мамуля наша стоит и улыбается, будто Снегурочка.
Ребята вырезают из снега кирпичи и пытаются из них что-то строить. Кирпичи рассыпаются, ребята визжат. Они падают в снег и катаются в нем — пушистые зверьки, ошалевшие от радости жизни…
Простуды, к сожалению, частые визитерши у нас. Ставил Саньке банки, они хорошо присасывались. Укрыл его одеялом и вышел из комнаты. Когда вернулся через несколько минут, Санька… стоял на диване и был он похож на Карлсона со множеством стеклянных горбиков на спине.
— Ты чего встал? — спросил я.
— Папа, я никогда не состарюсь, ведь правда же?.. — тревожно спросил Санька.
— Никогда, — подтвердил я…
Представления о мире он конструирует сам. Сам его придумывает, свой мир, и сам объясняет…
Ест морскую капусту из банки.
— Папа, я знаю, как ее собирают!..
— Как? Расскажи!
— Когда моряки якорь поднимают, он весь в морской капусте. Они капусту обрывают — и в банку!..
Все в нем перемешано, хаотично, непредсказуемо. И писать о нем надо так же — кусочками, фрагментами, как вырываются его детские откровения.
Идем с ним по улице.
