А ведь я не включил сюда еще умывание ребят, переодевание Леши, который часто мочит штаны во время обеда, затем укладывание на послеобеденный отдых… И так далее, и так далее… Бесконечные звенья бесконечной цепочки перемещений. Искусство бескорыстного комбинаторства. Каждодневная физкультура. Каждодневная спортивная тренировка…
Умственный же тренинг — находить смысл в ребячьих словечках и поступках, в своем поведении. А главное, непрерывно придумывать сыновьям занятия. Они слоняются по комнате и коридору; я прямо кожей чувствую, что сейчас они или накинутся друг на друга, или начнут бессмысленно озоровать…
То рисование, то лепку подкидываем старшему как средство занять себя. Я с ним почти каждый день стал заниматься физкультурой после работы. Целую тренировку устраиваем… Алеша пока больше глядит, чем участвует. Но видно по нему, как тянет его делать то же, что брат…
И все-таки бывают вечера, когда нечего делать ребятам, и они изнывают от скуки.
Галка показала Саньке, как она управляется со швейной машинкой, и это стало находкой. Теперь Санька сидит за рукояткой машины, Галка смотрит только на шов и, когда нужно, командует Саньке:
— Крути! Не крути!..
Самонадеянно думаю, что, научив ребят организовывать, заполнять свое время, мы минуем все острые углы, избавимся от любых педагогических проблем…
Но сквозь радость этого открытия вижу, понимаю: что-то мы успели проморгать, где-то недоглядели.
Санька нахраписто пристает: сделай ему немедленно то-то и то-то, и никаких гвоздей. Если объясняешь: мол, у взрослых есть свои дела и надо подождать — Санька недоволен.
Он часто встречает меня у порога стандартным вопросом:
— Что ты мне сегодня привез?..
Я его воспитываю, воспитываю, но пока что этот вопрос остается.
Незаметно Санька вошел в роль командира, и мы это с удивлением обнаружили. Не просьбы, а только приказы от него поступают:
— Попить!.. Колбаски!.. Мороженого!..
Теперь без «пожалуйста» вообще не реагируем на его слова, что бы он ни просил.
Про жадность его я уже говорил. Она вроде бы уменьшилась, его страсть к накопительству игрушек, вырезанных машинок. Но она еще есть, она тревожит нас. Мы с Галкой много говорим о Санькиных минусах. Надеемся, что наше быстрое реагирование их исправит. Но хватит ли на весь век сил на быстрое реагирование? Уже сейчас бывают минуты, когда доминирует чувство, которое я называю усталостью от детей. Их вечные крики, их слезы, их «зоологический» эгоизм, их немотивированные капризы утомляют, вызывают раздражение. Хочется не слышать их, от них отгородиться. Вот тогда понимаешь: право на одиночество — одно из святейших прав человека. И отцов-беглецов если не оправдываешь, то и не презираешь безоговорочно.
